– Комментарий второй: Вы очень хорошо поёте. Ваш товарищ, наверное, красиво орёт, но я бы предпочла услышать все песни в вашем исполнении.
Виктор смутился. Впервые кто-то вообще заговорил о его пении не в негативном ключе.
– Я не певец, Елена Александровна. Скорее так сложились обстоятельства. Многое пел гитарист, а…
– Вот видите? – Елена Александровна улыбнулась. – Хорошо ведь сложились.
Виктор пожал плечами. Они вошли в подъезд.
– А какой у вас вопрос?
Уже у двери в квартиру Елена Александровна посмотрела на Виктора.
– Виктор, почему вы не говорили, что это – ваша группа?
– Моя? – удивился Виктор.
Елена Александровна улыбнулась.
– Ну а чья же ещё?
Она открыла дверь и включила свет. Виктор вошёл следом.
– Я полистала буклет. Вы – автор почти всей музыки и большей части текстов. Да, вы далеко не всё поёте, но явно доминируете на сцене.
– Я? – вновь удивился Виктор.
Какая-то доля истины в словах Елены Александровны была, но Виктор в таких формулировках об этом никогда не думал.
– Конечно! Раздевайтесь, Виктор.
Елена Александровна разулась, сняла куртку и упорхнула в ванную. Виктор разулся и с некоторым опасением посмотрел себе на ноги: носки вроде целые, хотя и не чёрные. Снял куртку, огляделся. Квартира уже не выглядела безжизненной. В каких-то мелочах Виктор подметил разрушенность идеального порядка: немного неровно стоит обувь, какая-то лёгкая небрежность в куртках. Хорошо! Виктор аккуратно повесил свою и встал в очередь мыть руки. Елена Александровна вышла.
В ванной пахло летним лугом. Цветы и где-то рядом – речка. И вплетён туда запах духов Елены Александровны. Скоро лето…
Вытерев руки, Виктор вышел. Елена Александровна, уже в другой футболке, была на кухне.
– Виктор, вы голодны?
Виктору совершенно не хотелось есть. Но он не знал, насколько вежливым будет отказаться. И не из вежливости ли его спрашивают.
– Не очень, Елена Александровна.
– Есть рис и курица с кешью. Будете?
Елена Александровна приподняла брови, и они выглянули над очками. Пожалуй, лучше кивнуть. Виктор кивнул.
Заросли на подоконнике заметно расширились – днём, наверное, решительно не видно внешний мир. Зато вечером не нужны шторы.
Чайник закипел. На плите были сковорода и кастрюля. Пахло очень вкусно.
– Зелёный или чёрный?
– Простите?
Елена Александровна обернулась и с беззлобной насмешкой уточнила:
– Чай.
– Да, пожалуйста. Любой.
– Вы садитесь.
Виктор предпочёл постоять. Елена Александровна поколдовала над микроволновкой и, пока что-то грелось, заварила чай.
– Елена Александровна, я могу помочь?
– Нет, Виктор, не беспокойтесь. Вы, кстати, решились на аспирантуру?
– Нет, Елена Александровна.
– В армию пойдёте? Или у вас военка?
– Не пойду. С моим недобором веса меня никуда не взяли и не возьмут.
– Тогда положу вам побольше, – улыбнулась она.
– Честно говоря, я не очень хочу есть.
Елена Александровна посмотрела на него. В её взгляде не было ни капли строгости (наверное, уже копит её к сессии), но Виктор всё равно почувствовал какой-то императивный импульс.
– Но я всё же лучше положу.
Виктор поставил на стол чашки, которые Елена Александровна достала из шкафа и наполнила. Чай оказался чёрным. Теперь – вилки. Тарелки с рисом и курицей Елена Александровна поставила на стол сама. Виктор отметил, что себе она положила примерно в два раза меньше, чем ему.
– Соль или перец?
– Нет, спасибо.
– Хорошо. Теперь – садитесь!
Сели. В последний раз Виктор ел за одним столом с преподавателем на втором курсе. Тогда же – и в первый.
– Приятного аппетита, Елена Александровна!
– И вам!
Виктор подумал, что он – отвратительный гость. Снова без всего, наверняка неправильно держит руки, не знает, что и как говорить…
– Очень вкусно, Елена Александровна.