– Ну и вот, – Елена Александровна тоже улыбнулась, – а музыка – это душа. У вас получится.
Виктор опустил голову. Он знал, что не получится. И, хотя ничего такого он не сказал, но он чувствовал, что обманывает Елену Александровну. Хотя ему и хотелось бы думать, что она права.
– Знаете, Виктор, я с трёх лет стучу по пианино, – Елена Александровна кивнула в сторону инструмента, – и за все эти годы не придумала ни единой мелодии, хотя и пыталась. Наверное, это не моё. А у вас явно получается. И зря вы не даёте этому раскрыться.
Виктор посмотрел на пианино. Вздохнул.
– Я ноты и табулатуры выучил, только чтобы записывать партии остальным. Ничего в этом не понимаю.
– Сами?
Виктор кивнул. Елена Александровна улыбнулась.
– Охренеть!
– Ну, я не знаю хорошо, да и тонкости…
– Виктор…
Елена Александровна помолчала, отпила чай. Виктор тоже сделал глоток.
– А… а сыграете что-то из своего? Того, что для себя?
Виктору захотелось ответить что-то вроде: «Ой, нет, Елена Александровна, ни за что не сыграю», – но он успел сдержаться.
– А у вас есть гитара? – как-то очень тихо спросил он.
– Есть пианино, – улыбнулась она.
– Ой, нет… Я на концерте чуть не умер от стыда, зная, что вы слушаете моё тыканье по кнопкам. А тут…
– У Вас есть гитара.
– Я не хочу сжигать вам аудиокарту. Но можно было бы и без усиления…
– Я пойму. У меня хорошая фантазия.
Виктор вздохнул и встал. Вышел. В коридоре темно. Он достал телефон из куртки. Новое сообщение, от Вадима: «Витёк, Костян видел, как ты ту тёлку увёл. А ты молоток!». Отправлено два часа назад. Виктор вздрогнул, нашёл в кармане медиатор и вытянул гитару из чехла. Никакая песня, которую можно было бы сыграть вот так, на ум не приходила…
Виктор вернулся в комнату. Окно было распахнуто. Дул ветерок. Елена Александровна сидела спиной к комнате, свесив ноги вниз. Ветерок трепал её волосы и пытался унести их кончики. Елена Александровна обернулась и улыбнулась. Виктор вновь подумал, что она очень красивая. Сел рядом. Елена Александровна сложила пальцы в замочек и зажала руки между колен. Улыбнулась ему снова. Виктор сделал глоток чая, провёл по струнам. Вроде гитара не расстроилась.
– Заранее извините, – смущённо сказал он.
Елена Александровна кивнула и улыбнулась шире. Виктор начал играть. Струны тихо и гулко, но весьма противно звенели. Виктор попробовал одну мелодию – не то. Вторую. Третью. Четвёртую. И – вроде ничего. Жаль, сама песня так себе: длинная, заунывная, с проигрышами после каждой строчки. Без припева. Но Виктор подумал, что больше песен он попросту не вспомнит. Надо играть эту.
– This grey is forever, – негромко запел он.
Just nothing will move
We’re freezing together
No way to improve
Вроде Елену Александровну не выворачивает наизнанку от ужаса. Выворачивало Виктора: струны противно лязгали. За окном удачно начало накрапывать.
– Your grey eyes are smiling
I catch fire inside
We are slowly dying
It’s vainly to hide
Виктор набрался смелости и начал играть небольшое соло. Дождик за окном усилился, ветер задул сильнее.
– Grey sky drips the pain
To fill every pool
In this morning rain
I dream like a fool
Виктор закрыл глаза. Вибрации гитары гасли где-то в позвоночнике. И во рту пересохло. Но оставалось не так уж долго. Виктор открыл глаза. Елена Александровна сидела лицом к нему. Сидела и слушала.
– Grey light is decaying
Ghost midges will bite
Sun shadow is playing
We still need to hide
Вновь небольшое соло. Пальцы не всегда попадали, куда нужно, но в общем звоне и шуме дождя это, может, было не так заметно.
– My cold grey sorrow
Will burn this old night
To show you tomorrow
I’ll find will to fight
И ещё немного противного перебирания струн… Виктор вновь закрыл глаза. Дул ветер. Прохладно. Это хорошо: не покраснеть. Ещё немного. Всё.
Виктор спустился на пол.
– Елена Александровна, давайте закроем окно? Я боюсь, вы замёрзнете
– Нет, Виктор, мне не холодно.