— Директор отказался говорить. Нет, мистер Поттер, не уклонился от ответа и не перевёл тему, а прямо сказал, что не будет передо мной оправдываться. Я дам вам посмотреть воспоминания в Омуте, убедитесь сами.
— За-зачем, н-не нужно, я вам и так верю, сэр.
— Чтобы никогда я больше такого не слышал, — гневно загремел тот, — понятно? Мало вам тех неприятностей, в которые вы влипли, безгранично доверяя директору? Хотите по уши завязнуть в его игрищах?
Гарри с силой замотал головой. Нет, не хотел, ни в коем случае! Снейп смерил его сердитым взглядом, с досадой вздохнул и, сев прямо, сказал:
— Магия, мистер Поттер, даёт волшебникам слишком много возможностей обмануть, оболгать или утаить правду. Так что если вы продолжите принимать всё на веру, то в лучшем случае останетесь с пустыми сейфами в Гринготтсе, а в худшем можете и с жизнью распрощаться. Глупо стесняться и думать, что вы кого-то обидите недоверием. Так вы только сделаете хуже себе, ясно?
— Да. Простите, сэр, я не подумал, — повинился заалевший от стыда Гарри. Конечно, профессор прав, он всегда оказывался прав в последние дни, и просто как после этого не поверить ему? — Больше не повторится.
— Сделаю вид, что поверил.
Профессор снова замолчал, теперь уже надолго, отрешённо глядя куда-то вдаль. Он взял себя в руки, и больше ни единой эмоции не отразилось на его лице, но Гарри сердцем чувствовал, что Снейп боролся с собой. Как если бы он должен был что-то сказать, отчаянно не желал этого и не мог решить, что всё-таки делать. Жаль. Гарри бы всё-всё выдержал, любой удар, их и так уже было немало. Это только казалось, что он, отрезанный от остального мира, мало что знал о происходящем вокруг, имея Снейпа в роли эдакого буфера. Нет, вот уж кто-кто, а профессор Снейп никогда бы не стал держать его в неведении и оберегать от малейших волнений, и Гарри горячо приветствовал такой подход. Но лучше бы Снейп сразу рассказал, что случилось или должно случится, чем оттягивал момент признания.
Их вот-вот раскроют? Гарри вернут в школу и сотрут ему память? Директор шантажировал чем-то Снейпа, и ему пришлось выдать Гарри? Квиррелл сбежал, и нет шансов его найти?
— Мистер Поттер, — начал профессор, собравшись с мыслями, — видит Мерлин, когда я отправился за вами в Запретный лес, я и представить не мог, чем всё закончится. Однако я больше не могу отрицать очевидное. Мы оба знаем, что сейчас опасность вам грозит не только и даже не столько от по… Того-Кого-Нельзя-Называть, сколько от директора Хогвартса. Я уверен, как едва вы появитесь в поле зрения Дамблдора, он постарается так или иначе столкнуть вас обоих.
— Значит, он знает, что Волдеморт жив? — уточнил Гарри, который как-то не задумывался над этим вопросом раньше. Снейп утвердительно кивнул. — То есть, директор знал, знал и ничего не делал?! И давно он знал?
— Достаточно давно, я полагаю. Я ещё с прошлого лета говорил ему, что Квиррелл ведёт себя слишком странно. Если принять за факт, что директор в курсе личности Квиррелла, многие его поступки становятся куда понятнее, но не все, увы.
— Так надо же что-то делать, сэр! Я не могу просидеть всю жизнь взаперти, боясь выйти наружу!
— Повторюсь, мистер Поттер, — процедил Снейп противным тоном, и Гарри тут же закрыл рот, — я не предполагал, что всё так обернётся. Но вы правы. Я вижу пока единственный выход: нужно обезвредить директора, чтобы он больше не представлял для вас угрозу.
Недоверчиво взглянув на профессора, Гарри осознал услышанное и возликовал. Неужели Снейп нашёл какие-то неопровержимые доказательства, или у него есть план, как раскрыть всем глаза на истинную природу поступков директора? Однако радость была недолгой и сошла на нет, стоило Снейпу продолжить:
— Вам необходим волшебник-опекун, потому что родственники-маглы в магическом мире никто, их слово ничего не значит. Пока что вашей судьбой распоряжается Дамблдор — как глава школы, председатель Визенгамота и якобы просто неравнодушный маг. Но при наличии опекуна втягивать вас в разные махинации станет сложнее. По уставу школы его или родителей обязаны извещать в случае разных неприятностей и проступков. Я думаю, Дамблдор поостережётся этих писем, ведь нормальный маг быстро сообразит, когда речь идёт о детской шалости, а когда замешаны взрослые. Есть ещё второй вариант — покинуть страну, но это очень рискованно и почти невозможно, это на самый крайний случай.
Гарри слушал его объяснения, не зная, что и думать. Едва зашла речь о возможном опекунстве со стороны волшебников, Гарри наполнили радость, восторг и, самую малость, недоверие. У него появится другая семья? Не нужно будет возвращаться к Дурслям? Да Гарри был готов даже жить летом один в пустом Хогвартсе, лишь бы без родственников, которых язык не поворачивался так назвать! Ближе к экзаменам он хотел узнать у профессора МакГонагалл, можно ли провести летние каникулы в школе, поделился этим с друзьями, и Гермиона, огорчённо покачав головой, ответила, что такое вряд ли возможно. Целую кучу аргументов привела, опять «Историю Хогвартса» цитировала. Гарри повздыхал, но смирился. В глубине души он и сам не очень верил в то, что к его просьбе прислушаются.
Предложение Снейпа в корне меняло дело. Гарри мог бы жить в волшебной семье, добирая всё то, что упустил за десять лет, и учась новому: за эти дни он понял, сколького не знал из-за собственных глупости, лени и чужого решения отправить Гарри к маглам. Тогда слизеринцы вроде Малфоя перестанут задирать нос из-за того, что он чего-то не знает или ведёт себя неправильно. Так что иметь волшебника-опекуна очень здорово, и думать нечего, Гарри согласен! Кто им станет, интересно? Может, родители Рона? У них очень большая и дружная, наверное, семья, Гарри мечтал именно о такой. Однако Уизли жили небогато, даже бедно, достаточно посмотреть на старую, истрепавшуюся палочку Рона, его же сумку для учебников и одежду. Куда им ещё один едок? Наверное, Гарри смог бы заплатить за себя, за еду и всякие нужные вещи, — в сейфе в Гринготтсе у него достаточно денег, — только ключа от этого сейфа у Гарри не было. Да даже если бы и был, стыдно и неудобно напрягать своим присутствием и без того многочисленную семью.
— Но есть одно очень важное условие. Опекуном должен стать маг, у которого хватит сил тягаться с Дамблдором.
Гарри издал жалобный вздох. У него не было друзей и знакомых со столь могущественными родителями.
— Это обязательно, сэр?
— Мистер Поттер, вы ведь не думали, что с появлением семьи директор просто так оставит вас в покое? Он, знаете ли, не привык отступать от своих планов.
— Я просто не понимаю тогда, кто бы это мог быть. Я никого подходящего не знаю.
И тут до него дошло. Не имел ли Снейп в виду себя? А что, он профессор в Хогвартсе, важная и уважаемая должность, он уже заботился о Гарри, пускай и меньше недели, зато с каким результатом! Ещё Снейп противостоял директору, дружил с мамой Гарри и обещал ей, так что...
— Вы поразительно быстро согласились, — с заметным удивлением произнёс профессор.
— Вы же знаете, как мне жилось у Дурслей. Я рад любому шансу не возвращаться к ним, но у меня нет больше родственников, кроме тёти Петуньи, — пробормотал Гарри, спешно придумывая, как бы потянуть время. Он не мог понять, хотел ли видеть Снейпа своим опекуном. Мысли от такого выбора просто разбежались в разные стороны. — А кто-то посторонний… не знаю, сэр, это такое важное решение. Я ведь буду зависеть от этого человека до своего совершеннолетия.
— Хорошо, что вы всё понимаете, мистер Поттер. Да, это так, поэтому я и не требую от вас немедленного решения, хотя времени у нас, боюсь, почти нет. Сейчас мне нужно ваше принципиальное согласие, чтобы начать искать того, кто возьмёт ответственность за вас.
— Моё согласие? — Гарри стало страшно. Одно дело — просто говорить, обсуждать, и совсем другое — разрешить профессору действительно найти ему нового опекуна. Вроде же он хотел уйти от Дурслей, но едва вопрос встал ребром, как Гарри уже не был так уверен в своём решении, что с кем-то другим ему будет лучше, чем с тётей, дядей и Дадли. Их самих, их требования, хорошие и плохие стороны он знал, а чужой человек каким окажется? Вдруг только поначалу добрым и справедливым? Потом-то уже не сбежать будет, скажут ведь, что сам согласился. — Мне всего одиннадцать, сэр, как я могу что-то решать?