Когда мальчишка признался, что Квиррелл и есть Волдеморт, Северус лишился дара речи. Нахлынувшие ярость и одновременно горечь в буквальном смысле чуть не задушили его, так долго не получалось сделать вдох. Дамблдор стал намекать, а потом и открыто говорить, что Тёмный лорд вернётся, вскоре после гибели Лили, и Северус верил, ждал и готовился, что придётся вновь угождать, подхалимничать перед тем, кого он давно уже не считал за своего повелителя и кого ненавидел всей душой. Однако чего он точно не мог предположить, что лорд, во-первых, объявится так быстро после возвращения Поттера в магический мир, а, во-вторых, проберётся в Хогвартс. Не мог Дамблдор не знать, что Квиррелл притащил в школу подселенца, просто не мог! Мало того, что Северус с прошлого августа говорил, что на Квиррелла реагирует метка на его руке, так и директор, очень опытный волшебник, искушённый во многих магических науках, сам не раз замечал, что Квиррелл очень поменялся по сравнению с прошлым годом. Замечал, однако всё равно зачем-то приволок в школу философский камень, словно в Хогвартсе, полном неуправляемых, переполненных гормонами подростков, знаменитому артефакту будет безопаснее, чем в магическом банке Британии!
Насчёт того, что он, Северус, чуть не свернул бывшему хозяину шею, можно было не беспокоиться. При вызове к повелителю он просто выдернет это воспоминание из памяти, отдав на хранение Ликси. Надеялся Северус и на ментальные щиты, которые серьёзно усовершенствовал с тех пор, как осознал и принял своё будущее шпиона при Тёмном лорде. Его мысли не мог прочесть и Дамблдор, а тот имел мастерство в менталистике, хотя и не афишировал этого. Так что Северус не беспокоился, он злился, что тогда не получилось довершить начатое. Но он и подумать не мог, что Квиррелл окажется идиотом и впустит в своё тело духа! Северус полагал, что тот тоже меченый, может, особо приближённый или что это потому, что Квиррелл каким-то образом взаимодействовал с лордом, но такое, такое... И Дамблдор, зная, делал всё, чтобы Гарри столкнулся со своим врагом. Одиннадцатилетний ребенок, меньше года знавший о существовании магии, против самого страшного волшебника последних столетий! Казалось, Дамблдор сошёл с ума, однако нет, старик был в здравом уме, вот что самое ужасное. После всего того, что рассказал Гарри, что Северус увидел и узнал, он твёрдо уверился: сыну Лили была уготована роль оружия и одновременно жертвенного агнца. Умрёт ребёнок или выживет, это Дамблдора не волновало, он хотел лишь избавить мир от Тёмного лорда, неважно, какой ценой. Что будет с мальчиком? Выживет героический ребёнок? Замечательно, можно в очередной раз превратить его в символ борьбы с тёмными магами. Умрёт, покончив при этом с лордом, — тоже неплохо, мёртвые герои всегда мотивируют народ лучше.
Если посмотреть на всю ситуацию со стороны, получалось жутко. Такой важный мальчишка, герой, Избранный, которому воздавали хвалы и благодарности английские волшебники, оказался не нужен никому. Дамблдору — нет. Собственным родственникам — тоже. Тех, кто в своё время хотел взять Поттера под опеку, попросту не услышали, Дамблдор, никого не спрашивая, единолично распорядился судьбой ребёнка. Вроде и спас от участи попасть в руки кому-то из Пожирателей или им сочувствующих, но это-то и спровоцировало тот тупик, в котором очутились Северус с мальчишкой. Без магического опекуна Гарри вынужден был подчиняться директору Хогвартса, как и обычные маглорождённые. Пожелай тот отдать Поттера Тёмному лорду лично в руки, мнение мальчишки не сыграло бы никакой роли. Северус вынужден был пить зелье сна-без-сновидений, чтобы отдыхать, потому что мысли, как вытащить Гарри из этой клоаки, не оставляли его ни днём, ни ночью. Никакого другого варианта, кроме как найти Поттеру магического опекуна или и вовсе вывезти его из страны, не находилось. Опасность мальчишке угрожала не только и не столько от лорда, не меньшей угрозой оказался и Дамблдор. Пока будет жив повелитель, директор не оставит ребёнка в покое, это очевидно, а сам Северус не обладал силой, знаниями или связями, чтобы прямо противостоять обоим магам. Он мог действовать лишь исподтишка, как сейчас, но это не панацея. Рано или поздно из подполья всё равно придётся выйти, то есть, снова отдать Поттера в полную власть Альбуса Дамблдора. Нет уж, старик обойдётся. Пусть сам справляется с лордом! Северус уже озвучил Гарри свои умозаключения и заставил задуматься, как бы тот хотел прожить жизнь. Принципиальное согласие мальчишки нужно было затем, чтобы позже Поттер не побежал к тому же Дамблдору под крыло, если ему что-то не понравится, а ему точно не понравится, когда его начнут заставлять учиться и вести себя, как положено маленькому магу. Как ни крути, Гарри — сын Поттера, и кровь придурочного папаши могла взыграть в любой момент. Тем более, что больше десяти лет Поттер был предоставлен сам себе, его заставляли только работать, а уж учился ли он, как вёл себя, никого не волновало. Он привык к этой свободе, не умел самоорганизовываться, не любил, когда им командовали и приказывали что-то делать, даже если это было ему во благо. В учебники Гарри вцепился лишь временно — так он переживал шок от столкновения с Тёмным лордом, Северус был уверен. А нужно, чтобы пацан чётко осознавал, что в жизни он может рассчитывать только на себя и свои знания, чтобы он учился сам принимать решения, не слушая Дамблдора или друзей. Но кого же взять ему в опекуны? Северус назвал Поттеру имя Малфоя, но сам на него не рассчитывал. У старого знакомца хватило бы финансов и наглости тягаться с директором Хогвартса, однако могло не хватить сил. Визенгамот оправдал Малфоя, объявившего, что Тёмному лорду он служил под Империусом, но на него всё равно косились с подозрением. Репутация Пожирателя смерти — не то, от чего легко можно отмыться. Против опекунства Люциуса встанет вся магическая Британия, это дело заведомо проигрышное. К тому же, Северус знал и помнил больше, чем волшебная общественность. Малфой был одним из преданнейших сторонников лорда. Исчезновение повелителя принесло Люциусу слишком много проблем и трат, и он совсем не обрадуется перспективе воспитывать Поттера. Скорее, Малфой выжмет из этого опекунства максимум выгоды, а потом при первой же возможности притащит мальчишку лорду. Северуса передёрнуло, и он низко рыкнул от расстройства и досады. Люциус не подходит. Тогда кто?
Чем больше имён он прокручивал в голове, тем отчаяннее осознавал собственное безвыходное положение. Некого было противопоставить Дамблдору! Уизли? Да, мальчишка сдружился с их шестым ребёнком, но что Молли, что Артур не пойдут против Дамблдора. Это видно по их сыну. Августа Лонгботтом? Та же история. Старая волшебница не пожалеет сироту, напротив, если с помощью Гарри ей выдастся шанс отомстить за покалеченного сына и невестку, Августа этим шансом воспользуется, невзирая ни на что. Кто ещё? Блэки? Все нормальные волшебники из этого рода — Рег и леди Вальбурга — давно уже умерли, а последний Блэк сидит в Азкабане. Да даже будь кобель на свободе, Северус бы ни за что не отдал ему Поттера. Блэк — безбашенный, неуправляемый садист и предатель; он вырастил бы из Гарри урода под стать себе. Министр Фадж? Три раза ха! Этот трус, уступавший в храбрости даже флобберчервю, ни в жизнь не скажет слово против директора, пока не почувствует за своей спиной надёжную поддержку. Северус не был хорош в политике (был бы — не вляпался в пожирательство), но и так понимал: Мальчик-Который-Выжил не станет для Министра этой опорой. Имя Гарри Поттера у общественности ассоциировалось именно с Дамблдором, и попытка Министра оспорить опеку, вызовет у волшебников лишь неприятие. Мол, Фадж пытается нажиться на героическом мальчике. Так что снова нет. Искать же подходящего опекуна среди малоизвестных магов бессмысленно, Дамблдор устранит его с лёгкостью.