— Поттер, — произнёс он устало, кажется, как сквозь зубы, Гарри не мог точно понять. Но ему уже сделалось больно, потому что до появления в Хогвартсе авроров и стирания самому себе памяти профессор называл его по имени. — Мне следовало догадаться.
— Как... как вы себя чувствуете, сэр? — не с первой попытки выдавил Гарри.
Он чувствовал себя страшно неуверенно, оказавшись наедине перед Снейпом, не зная, то ли в первую очередь говорить, что простил и не сердится, то ли самому просить прощения за дурость, которая и привела профессора на больничную койку. Будто и не было тех дней, когда Гарри тщательно репетировал, продумывал свою речь, чтобы не обидеть Снейпа и уж наверняка переубедить его не выдавать себя итальянским аврорам.
Тот не ответил, только продолжил присматриваться к Гарри.
— Приемлемо, — медленно произнёс профессор наконец и плотно сжал зубы, как если бы боялся сболтнуть что-то лишнее.
Гарри растерялся. Он не так представлял себе их встречу, по крайней мере, не думал, что Снейп будет настолько немногословен. Может, он боялся? Не знал, как отреагирует Гарри, если с ним заговорить? Но Гарри ведь пришёл к нему, разве это не означало, что он хотел оставить прошлое в прошлом?
Переступая с ноги на ногу, Гарри продолжал молчать. Профессор тоже, только смотрел и как будто даже не моргал. Гарри силился подобрать слова, чтобы начать, в конце концов, разговор: он буквально чувствовал, как становилась всё толще и прочнее невидимая стена, отделявшая его от профессора, — а в голове, как назло, было отвратительно пусто, словно перед контрольной по зельям. Лоб и затылок покрылись испариной, под мантией стало очень жарко, скинуть бы её, да неприлично. Ой, какие глупости, жарко ему, разве до этого сейчас должно быть дело?
— Поттер, — вздохнув, всё же заговорил профессор, — если этот бес Родриго вдолбил вам, что вы обязаны со мной поговорить, то вы ничем не обязаны. Не мучьте себя, идите.
— Он мне ничего не говорил такого! — выдал Гарри с обидой. — Неправда это! Я сам захотел, а сеньор Росси договорился с местными целителями.
Снейп посмотрел на него довольно скептически и закатил глаза. От его недоверия Гарри сердито сморщился. Ну, конечно, он ведь ребёнок, его словам не может быть веры. Одни только взрослые умные и говорят правильные вещи.
— Я пришёл сказать, что вы не имеете права сдаваться аврорам! Вы ни в чём не виноваты, понятно? Я знаю, вы по-другому думаете, но сеньор Росси правильно говорит: шла война, и пророчество это дурацкое всё равно бы Волдеморту передали! И родители... — Тут Гарри, ощущавший себя необычайно воодушевлённым, потому что профессор и не думал возражать против его речи, запнулся. — Я их не помню совсем. Должен, наверное, сожалеть, что их не стало, но я привык так жить, правда. Я никого не виню, что так получилось, — произнёс он тихо. Слова, тем не менее, давались легко, им ничто не перечило. — Разве что на них самих злюсь немного. Ну, почему они не убежали, когда узнали, что у них буду я? Разве им за меня не страшно было? Вы же вот, когда про директора Дамблдора всё поняли, сразу решили бежать, а они!
— Они не желали оставлять своих боевых товарищей. Шла война...
— Значит, я для них значил меньше, чем возможность повоевать, — остервенело выговорил Гарри и утёр нос тыльной стороной ладони. Он говорил, что не сердился, но на деле ещё как сердился на глупых родителей, которые вообще не думали о безопасности своей семьи, даже зная о пророчестве. — А для вас — куда больше, чем всё, что у вас было. Вы... вы честнее поступили со мной, чем они, вы всё искупили уже, я вас простил, понимаете?!
Он уже без остановки шмыгал носом, утирая то его, то слезившиеся глаза. Почему всё так ужасно сложно? Почему Гарри не мог просто жить под присмотром взрослых, которые ему нравились? То нужно скрываться от сумасшедшего директора Хогвартса, то теперь — добиваться, чтобы профессор не попал в тюрьму по собственной глупости! Гарри всего-то и хотел, что быть обычным ребёнком, а не решать проблемы, для которых ещё слишком мал. А ведь профессор мог и не прислушаться к его словам. Для него же Гарри — всего лишь несмышлёныш, профессор же старше, опытнее, значит, знает лучше…
— Я не хочу, чтобы вы всё рассказали аврорам и угодили в тюрьму. Они же не будут разбираться, а я не хочу! Это же были мои родители, так?
— Так, — потерянно произнёс Снейп.
— Вот! — энергично кивнул Гарри, подбадривая самого себя. Откуда только смелость взялась! Он почти кричал на самого грозного профессора Хогвартса, а тот не смел и слова поперёк сказать. — Значит, только я могу судить, понятно вам?! А я говорю, что я простил, мне неважно, что было там, в прошлом, я дальше хочу жить, с вами и...
Запала всё-таки не хватило, Гарри остановился, часто-часто дыша. Слёзы мучительно больно потекли по щекам, грудь распирало от необходимости столько ещё сказать, но не получалось, не выходило. Он вдруг совершенно отчётливо осознал, что все его старания ничего не стоят. Профессор очень упёртый, раз уж сеньор не сумел его переупрямить, то откуда же Гарри взять столько сил и красноречия, чтобы это сделать?
Он всё ещё стоял у самых дверей, не зная, можно ли подойти ближе и присесть на край кровати, обнять профессора — живого профессора, который чуть с жизнью добровольно не расстался, защищая Гарри от Волдеморта. А ну профессор оттолкнёт? Вдруг ему неприятно или ещё что, или он всё же решил сдаться и потому будет держать Гарри на расстоянии?
— Гарри, — выдохнул Снейп еле слышно, пересиливая себя. — Ты не понимаешь. Ты не знаешь всего, Родриго тебя...
Гарри решился. В два прыжка он пересёк палату и, плюхнувшись на кровать Снейпа, обхватил его руками за шею, прижался, сколько смог. Если и это ещё не сработает!
— Я понимаю, — пробубнил он профессору в плечо, вкладывая в объятия все свои силы. — Вы это зря, всё я понимаю, не маленький уже! Только родителей не вернуть, и это... не виноваты вы. Правда!
Почему-то сомнения последних дней, когда Гарри всё гонял и гонял в голове ситуацию с переданным Волдеморту пророчеством, отпали в этот миг напрочь. Пришло очень чёткое, очень ясное осознание — он действительно не злился на профессора за прошлое, напротив, волновался, что тот всё ещё этим прошлым жил и не Гарри защищал, а перед подругой своей извинялся. Почему и раскроет душу перед итальянскими карабинери, ведь долг перед любимой женщиной исполнен, и можно наконец получить своё наказание сполна. Пусть это окажется неправдой! Пусть Гарри хотя бы кому-то нужен!
Он всхлипывал, цепляясь за Снейпа так, словно от этого зависело, будет жить Гарри или умрёт. Всхлипывал и не надеялся уже на ответные объятия. Профессор был неподвижен, как статуя, вроде и не отцеплял от себя Гарри, но всё же... Вдруг над ухом послышался тяжёлый вздох, и на плечи Гарри опустилась чужая рука. Хоть бы не оттолкнул, хоть бы не оттащил за шкирку как котёнка, с профессора сталось бы, он болен, но при этом всяко сильнее.
— Гарри, я и не собирался сдаваться с поличным, — вновь тяжело вздохнув, произнёс Снейп, правда, и не особо живо. Немного ему такому было веры! — Что вы с Родриго тут придумали?
Осторожно отодвинувшись, Гарри поднял голову.
— Ничего мы не придумали, — пробурчал он. — Со мной хотели поговорить авроры, пока вы болели, и сеньор рассказал мне пророчество, потому что про него могли спросить. Не сердитесь, он хотел как лучше. Если бы мне и вправду в лоб задали вопрос, я бы очень расстроился и... и не знаю, что бы тогда сделал. Он правильно мне всё рассказал заранее и показал.
— И показал?
— И показал, — повторил Гарри неуверенно, догадываясь, что сеньор Росси не упоминал об этом профессору. И да, судя по тому, как профессор Снейп красноречиво закатил глаза, об этой детали он не знал. — Только не ругайтесь на него, пожалуйста! Он, может, и строгий, и упрямый, но он о вас беспокоится. Ему не всё равно, что вы думаете, даже если он не показывает этого. Вон, он и меня приютил, хотя не обязан был, просто потому, что вы за меня готовы были умереть. Пожалуйста, сэр, не умирайте больше! — взмолился Гарри. — Я обещаю, никаких приключений, точно. Я ведь... я же не хотел. А из-за меня... я так и не успел извиниться перед Ликси... Я, я... я её чуть не ударил, — сказал он совсем тихо и всхлипнул, — когда вы себе память стёрли, а я подслушал, о чём вы с Малфоем говорили. Я убежать думал, а она мешала, и я её...