— Гермиона? — спросил он неуверенно.
Девушка охнула и прижала руки ко рту, вытаращив глаза. Она словно увидела ожившего мертвеца. Хотя почему «словно»? Гарри до сих пор никак не сообщал на родину, что жив, дядя Северус — тоже, понятно, что Гермиона удивилась и испугалась.
— Нет, этого не может быть, — пробормотала она и неожиданно, отпихнув локтем шедшую к прилавку волшебницу, устремилась к Гарри под её экспрессивный окрик на французском. — Этого не может быть! Гарри, ты же умер на первом курсе, ты...
Она бесцеремонно отодвинула ему чёлку со лба и шокированно уставилась на открывшийся шрам. Подавив тяжёлый вздох (всё же Гарри отвык, что на него шрам пялились; в Италии спокойно относились к изъянам в внешности), он сделал шаг назад и взъерошил волосы обратно. Относились-то спокойно, но самому ему неприятно было каждый раз в зеркале видеть отметину, из-за которой когда-то чуть не лишился жизни.
— Я это, Гермиона, я. Как видишь, жив и здоров. И дя… мистер Снейп тоже жив, если тебя это интересует.
Потрясённая Гермиона, кажется, не могла уложить увиденное в своей голове.
— Но как?! Министр магии лично присутствовал на твоих похоронах! Где ты был столько времени, почему никому не сказал?! — немного придя в себя, она в своём прежнем стиле закидала Гарри вопросами. — Подожди! Директор Дамблдор сидит в Азкабане за твою смерть, но ты жив, выходит, он невиновен?! А сидит в тюрьме?! Гарри! Ты понимаешь, что невиновный человек...
— Стоп! — ещё шагнув назад, он поднял руку, и неожиданно этим удалось заставить девушку замолчать. — Гермиона, не всё сразу. Ты многого не знаешь, наговоришь сейчас, мы ещё и поссоримся. Так, ты одна здесь?
— Нет. — Обернувшись, та показала на немолодую пару, застывшую в отдалении у прилавка со свежими помидорами. — С родителями. Мы в отпуске.
— С родителями... Знаешь, где находится кафе «Дом»? — Когда Гермиона сказала, что выяснит, Гарри продолжил: — Я вас приглашаю сегодня поужинать. Не волнуйтесь, цены там небольшие, а кормят очень хорошо. Я точно знаю, мой однокурсник в «Доме» работает. Встретимся, и я отвечу на твои вопросы. В пределах разумного, конечно.
— Но почему не сейчас?!
— Гермиона, — Гарри тяжело вздохнул. Он уже и забыл, насколько напористым характером обладала бывшая школьная подруга. С возрастом в этом отношении она нисколько не изменилась. — Я не собираюсь убегать. Если бы я не хотел ни с кем встретиться, уж поверь, ты бы меня даже не узнала. Просто разговор предстоит долгий, а вести его на рынке — не самый удачный вариант.
— А... Да. Наверное, ты прав, — немного потеряно произнесла Гермиона, оглядевшись. Хорошо, что они столкнулись не на самой оживлённой улочке, иначе бы их давно уже оглушили своими возмущениями и оттолкали в сторону и прохожие, и сами торговцы.
— Тогда договорились? Сегодня на, скажем, семь вечера. Столик будет забронирован на имя Гарри Поттера, вас проводят, хорошо?
Медленно та кивнула. Сказала, что обязательно придёт, развернулась, сделала пару шагов в сторону своих родителей и зачем-то глянула на Гарри через плечо.
— Имей в виду, Гарри Поттер: если ты обманешь, я тебя найду, понятно? Ты задолжал мне очень много объяснений!
На секунду стало обидно, что она о нём так плохо думала, но, наверное, Гермиона имела на это право. Гарри семь лет не напоминал о себе, в Англии его объявили мёртвым и похоронили, а он — живой и здоровый в другой стране, оказывается. Ладно, всё это мелочи жизни. Когда-нибудь Гарри должен был встретиться кто-то, кто знал его как Мальчика-Который-Выжил или учился с ним в Хогвартсе. Немного удивительно, правда, что это произошло вскоре после его переезда во Францию, и Гарри думал, что, скорее всего, столкнётся не с Гермионой, а с Малфоями. У тех, по словам дяди Сева, здесь имелось летнее поместье. Однако первой, кого Гарри увидел из своей прошлой жизни, стала Гермиона. Пожалуй, это даже и к лучшему. Она не настолько вспыльчивая, как Рон, и не ненавидела его, как младший Малфой.
Сходив всё-таки в магическую часть рынка за ингредиентами для зелий, Гарри вернулся домой, в небольшую квартирку на верхнем этаже дома, выходившего окнами на Сену. Квартиру эту он снимал вместе с Маттео Сорсини, итальянцем, тоже учившимся в Парижском университете, только на факультете целительства и на курс старше. Соседа дома не оказалось, так что Гарри спрятал запасы в кладовую, предварительно наложив Стазис, и через блокнот, связанный Протеевыми чарами с таким же у дяди Сева, написал о встрече с Гермионой. Блокноты были подарком сеньора Росси к поступлению. Всё же Гарри перебирался в другую страну, отправлялся, так сказать, в свободное плавание, а дядя Северус оставался в Италии, и нужно было поддерживать связь быстрее и проще, чем через сов или вечно ломавшиеся из-за магии телефоны.
«Не удивлён твоей везучести, — пришёл язвительный ответ через несколько минут. — Даже странно, что ты попался всего лишь мисс Грейнджер, а не самому Министру магии».
Насчёт того, что Гарри собирался рассказать всё бывшей однокурснице, дядя ничего не сказал. То есть, не возражал. Они с сеньором Росси давно уже обсуждали этот вопрос, и всякий раз сеньор дядю останавливал, потому что тот совсем уж пускался вразнос, обещая всяческие кары от английских волшебников, которых столько лет обманывали. Варианты были от просто волны всеобщего негодования и заканчивая официальными требованиями вернуться на родину. С несовершеннолетним ребёнком это могло и сработать, несмотря на то, что Гарри официально получил защиту от итальянского Министерства магии, а затем и гражданство. Всё же он не какой-то обычный маг для англичан, он — Мальчик-Который-Выжил, общественное достояние. Итальянские чиновники хоть и обезопасили Гарри с его наставником настолько, насколько возможно было, но сами же советовали сильно не высовываться. Так что вплоть до семнадцатилетия Гарри жил достаточно... ну, не скрытно, но в неприятности не влипал, в газеты не попадал и больше ничем не прославился. Сеньор Росси называл это обычной жизнью обычного ребёнка. Да, Гарри не выделяли из-за того, что он кого-то победил во младенчестве, и не давали из-за этого преимуществ, но так и не взваливали ничего дополнительно! Гарри, как и сотни других итальянских магов, мальчишек и девчонок, учился, гулял и читал, в том числе и иностранную прессу читал, а «Ежедневный пророк», который продолжал выписывать сеньор Росси, в Италии именно что иностранной и считался. Там очень подробно освещали процесс против Альбуса Дамблдора, допросы его приводили, речи цитировали. Дико было видеть, что волшебник, считавшийся умнейшим и мудрейшим, которому англичане доверяли своих детей, искренне считал: раз Гарри Поттер связан с Волдемортом пророчеством, то и дальше должен сражаться с этим монстром, пророчество не может ошибиться. Гарри тогда ещё одиннадцать лет было, но он уже понимал: это ненормально, когда взрослый взваливает на ребёнка борьбу с опытнейшим тёмным магом. Против Веритасерума даже такой сильный волшебник, как Дамблдор, оказался бессилен, так что он выдал всё: что планировал и дальше культивировать в Мальчике-Который-Выжил желание бороться с Волдемортом, что Гарри, не случись промаха с крестражем, должен был посвятить этому всю свою жизнь... На вопрос, почему же бы не привлечь Аврорат и ДМП, Дамблдор пытался отмолчаться, а сознался: им он не доверял, подозревал, что кто-то из них мог служить Волдеморту, а вот мальчик — другое дело. Не признал Дамблдор и того, что, если бы не его ошибка, он вырастил бы из Гарри оружие, оружие, а не человека. Просто не чувствовал своей вины за это, ведь он же преследовал благую цель — окончательно избавить волшебный мир от Волдеморта. Шесть лет прошло, а Гарри всё ещё противно было вспоминать об этом. Гермиона неправа, считая, что Дамблдор сидел в Азкабане несправедливо. То, что Гарри остался жив, — не его заслуга. Если бы не дядя Сев (которого очень хотелось называть отцом, но тот, увы, так и не смог пересилить себя), Гарри бы навсегда остался в Запретном лесу. Или, если бы тогда ему повезло, умер немногим позже: Дамблдор бы не остановился, а сталкивал и сталкивал его с Волдемортом, следуя своему воспалённому воображению. Однако человеку со стороны это всё непонятно, это же нужно разбираться и вдумываться, знать те детали, которыми владели только Гарри и его взрослые. Да, с Гермионой будет трудно, но Гарри не собирался в лепёшку разбиваться, переубеждая её. Не захочет услышать или поверить — её дело.