Оставив Маттео записку, что вернётся поздно, Гарри заказал в «Доме» столик на четверых и аппарировал к кафе примерно за четверть часа до назначенного времени. Волнения не было. Ну, встретился со своей бывшей однокурсницей и встретился. Слишком давно их пути разошлись, слишком мало они общались. У Гарри в Италии появились свои друзья, Гермиона тоже вряд ли все эти годы училась одна. У них разные жизни, так получилось, так бывает. Не всегда школьная дружба проносится через всю жизнь. Вон, тётя Петунья и дядя Вернон тому пример. Гарри не виделся с ними с самого своего попадания в Италию, но всё ещё помнил, что те не поддерживали отношения ни с кем из школьных товарищей. Почему, конечно, не распространялись, но весь их круг общения состоял из жителей Литтл Уингинга и ещё знакомцев по дядиной работе. Ничего катастрофического в этом Гарри не видел, а потому и за итоги встречи с Гермионой не переживал. Единственно, что интересно было бы узнать, как сложилась жизнь у ребят: Рона, например, Невилла, Симуса, Вуда и других квиддичистов. Про Малфоя-то Гарри знал, потому что его отец пытался занять пост Министра магии, с которого слетел Корнелиус Фадж из-за «гибели» Мальчика-Который-Выжил. Попытаться-то попытался да неудачно. В самый разгар предвыборной компании Аврорат и ДМП опубликовали совместное расследование о крестражах Волдеморта, и оказалось, что один из них — дневник самого Волдеморта, который он вёл в юности, — долгие годы хранился в семье Малфоев. Люциус Малфой попытался избавиться от него, подсунув какой-то волшебной семье, от которого там, по недосмотру взрослых, пострадал ребёнок. Сразу как начался скандал, Драко Малфоя перевели из Хогвартса в Шармбатон, но вроде как позже, когда эта история забылась (а что бы ни происходило в магическом мире, забывалось оно очень быстро), младший Малфой вернулся на родину. И Люциус приличную должность при новом Министре, Руфусе Скримджере, занял. Эта семейка в очередной раз оказалась непотопляемой, как дядя Сев и предполагал.
Гермиона, разумеется, уже ждала его с родителями. Гарри ещё издали, на подходе к «Дому», заметил нетерпеливо прогуливавшуюся у входа девушку. Мать пыталась втолковать ей что-то, но Гермиона отмахивалась и продолжала мельтешить, мешая заходившим в кафе туристам.
— Добрый вечер!
— Гарри! — резко обернувшаяся Гермиона охнула. — Нельзя же так пугать! Я уже думала, что ты не придёшь!
— До семи часов ещё десять минут. И я говорил, мне нет резона убегать. Ты же понимаешь, что я спокойно заставить тебя вообще забыть о нашей встрече?
Та сникла.
— Да. То есть... прости. Это всё слишком неожиданно. Я столько лет думала, что ты мёртв, а ты оказался жив и скрывался. Мне всё кажется, что ты снова уйдёшь, лишь бы не раскрывать свою тайну.
— Это не тайна, где я рос и с кем. Мы просто не афишировали. И знаешь, я не жалею. Я прекрасно прожил и без мировой известности и публичности.
— Ты... — Гермиона не сразу нашлась с ответом, — ты говоришь так по-взрослому.
— Я вырос. И учителя у меня хорошие.
Продолжать этот разговор было неприятно. Гермиона своим замечанием продемонстрировала, что в её глазах он до сих пор был неразумным мальчишкой, который и с троллем полез сражаться, и дракона контрабандой ночью спасал. Гарри, пожалуй, слишком нарочито отвернулся от бывшей подруги и обратился к её родителям:
— Мистер Грейнджер, миссис Грейнджер, мы не были представлены друг другу. Меня зовут Гарри Поттер, когда-то я учился с Гермионой на одном курсе в Хогвартсе.
— Приятно наконец познакомиться, — ответил мистер Грейнджер, переглянувшись с супругой. — Гермиона много про вас рассказывала раньше. Ну и шума наделало у магов ваше исчезновение!
— Так было нужно. Повторюсь, я ни о чём не жалею. Я получил возможность жить собственной жизнью без навязывания мне обществом и некоторыми отдельными магами каких-то их ожиданий. Но это разговор не для улицы. Пойдёмте уже в кафе.
Столик Гарри отвели на веранде — достаточно удачно, на улице как раз понемногу начала спадать летняя жара. Кафе «Дом» было магловское, так что воспользоваться охлаждающими чарами не получилось бы. Себе Гарри заказал порцию буйабеса, решив, что со вторым блюдом определится позже, если вообще его захочет. Всё же традиционный французский суп с морепродуктами был не по-французски сытен. Грейнджеры все втроём тоже не стали тянуть с выбором. Пока еда готовилась, разговор по старому английскому обычаю (от которого Гарри за столько лет уже отвык) закрутился о погоде, затем перетёк на местные достопримечательности.
— Мы довольно давно ездим во Францию на отдых, но вот сейчас только решили найти магический квартал. Дочка вычитала, что вход где-то на рынке. Ей-то колдовать вне школы стало можно, лишь как совершеннолетие справила, но мы в том году не смогли поехать. Да и вот, сколько ни ходили по рынку, ничего подобного не нашли, — вздыхал мистер Грейнджер, попивая томатный сок. — Только вас, мистер Поттер, встретили. А вы давно здесь?
— Скоро будет полгода. Осенью начинаются занятия в университете, но я переехал сюда пораньше. И подработку же надо найти, и каких-никаких знакомых.
Родители Гермионы вновь многозначительно переглянулись между собой.
— Удивительное благоразумие, — пробормотала миссис Грейнджер. — Нет, правда! Ровесники нашей Гермионы в обычном мире не очень-то хотят трудиться, всё думают, что им недостаточно платят. А уж чтобы учиться и одновременно работать... У волшебников, как мы поняли, и подавно это не принято. Гермиона, вон, пыталась, но её никто не понял, даже сокурсники. Знаете, а ведь мы очень обрадовались, когда у вас власть сменилась. Судя по тому, что Гермиона рассказывала, перспектив в волшебном мире раньше не очень-то и много было.
— Мама!
— Что — мама? Скажешь, что мы ни разу с тобой этот вопрос не обсуждали? Мы же с Джоном, мистер Поттер, действительно очень рады были переменам. Думали, что пришёл ответственный человек, бывший полицейский, если на наш лад говорить, дочке всё легче после школы станет устроиться. А смысл? — она раздосадованно махнула рукой. — Ничего по итогу не изменилось.
— Мама, мы не об этом пришли поговорить! — окончательно покраснела Гермиона. — Мы хотели узнать, как Гарри выжил, хотя все думали, что он погиб!
— Ну, на самом деле, тебе, Гермиона, можно попытаться поступить здесь, в Парижский университет. Если хочешь, конечно, — предложил Гарри, а про себя подумал, что не дай Мерлин!
Знаний и упорства Гермионе хватило бы, но то ли он уже отвык от характера бывшей подруги, то ли ещё что, только разговор нравился ему всё меньше. И родители у Гермионы невпопад влезли со своими сожалениями о том, как не везло их дочери после выпуска из Хогвартса… Напрямую, конечно, ничего сказано не было, однако осуждение происходящего в магическом мире Англии весьма красноречиво свидетельствовало: дела у Гермионы после окончания школы были вовсе не такими замечательными, как хотелось бы. А тут — Гарри, который жил в другой стране, поступил в высшее магическое учебное заведение и даже работал. Гарри, которого Гермиона вряд ли положительно характеризовала своим родителям. Да, пожалуй, трудно было предположить, что тот Гарри с первого курса превратится не в хулигана или спортсмена, а в спокойного, уверенного в себе молодого волшебника, студента, уже работавшего, несмотря на возраст. И это они ещё не знали, что Гарри поступил на престижную специальность современной артефакторики, по-магловски, можно сказать, изобретательства. Так посоветовал дядя Северус, да и сеньор Росси считал, что это будет лучшим способом перенаправить кипучую энергию Гарри в мирное русло. А требования на этом факультете были куда более высокими, чем на все прочие специальности, потому что, вопреки расхожему мнению, будущий артефактор не должен был специализироваться в одних только чарах. И в зельях требовалось иметь приличные знания, потому что камни и металлы часто обрабатывались зельями, и трансфигурация пригождалась, и алхимиком нужно быть, и магловской физикой тоже не брезговать. Да уж, хорошо, что Гарри не стал распространяться о своём образовании. Не хотелось бы видеть кислые лица собеседников, а то, что это будет так, и сомневаться не приходилось. Вон как мистер и миссис Грейнджер, вроде бы весьма добродушные и улыбчивые поначалу, помрачнели.