Покровский приглушенно смеётся, притягивая к себе обеими руками.
– Я никого не брал на твое место, Вер. Все эти месяцы в моей голове была только ты и я откровенно устал справляться собственными силами.
– Ты опять говоришь двусмысленно, – бубню недовольно.
– В этом и цимес, – хмыкает и цокает языком, чрезмерно довольный собой. Дерзко вскидываю голову, пыжусь и раздуваю ноздри. Он от умиления приподнимает брови и объясняет через улыбку: – Обед – по-деловому. Ужин – свидание. Что скажешь?
– Скажу, что мне действительно нужна работа, – величественно прикрываю веки.
Проворачиваюсь в его руках, все ещё держа ключи наготове. Перестаю сдерживаться и улыбаюсь так широко, что глаза сощуриваются. Сердце в груди не бьётся – трепыхается пьяной сумасбродной бабочкой. Прикладываю магнитный ключ и скрываюсь в подъезде, чувствуя, как он подается вперёд, а его руки соскальзывают с моего живота, отпуская с неохотой.