– Ой ну что вы, Герман Львович, – отмахнулась женщина. – Нас у вас много. Это вы у нас… один.
Разговор прервался и Святов поспешил ретироваться. Чтобы не сталкиваться еще с кем-то, предпочел лифту ступеньки. Быстро спустившись, последовал было на выход и услышал в спину еще одно, болезненно кольнувшее:
– С наступающим, Герман Львович!
Невысокого грузного мужчину, явно имеющего проблемы с инсулинорезистентностью, на что указывал его большой живот, взяли на работу недавно. Он, Герман готов был дать голову на отсечение, понятия не имел, что для Святова Новый год был не праздником, а трагедией. Единственным днем в году, когда он позволял себе скорбеть о жене и сыне.
Но скорбеть это не сейчас. Не посреди окутанной холодом и снегом пустынной улицы, не перед посторонними, что в преддверии праздника не поймут кислой мины. Скорбеть Святов собирался дома. С тишиной и водкой. Ни разу Ритке не соврал. Он на днях забежал в магазин и среди многочисленного алкоголя на полках взял бутылку водки. Даже закуски у него дома толком не было. Разве что хлеб, если не покрылся плесенью. Когда он его покупал, понятия не имел. Да и вряд ли ему хоть что-то в горло полезет.
Проигнорировав охранника, Святов быстро перешел дорогу. Даже по сторонам не смотрел, будто в надежде встретиться со своими там, но ему не везло. Улица здесь пустынная, не проездная, даже днем машин практически нет. Как в новогоднюю ночь его семья натолкнулась на несущийся автомобиль, было загадкой. Видимо, судьба, в которую Святов никогда не верил. Невозможно верить в то, что было к нему столь неблагосклонно.
Спустившись в паркинг, забрался в машину, но та, издав характерный звук, не завелась. Тридцать первое декабря. Десять вечера. А у него в телефоне даже номера такси не было. Его старенький автомобиль поддался с третьего раза. Святов “записал” в свой мысленный ежедневник отвезти машину на СТО и покинул парковку, прекрасно зная, что забудет об этом до следующего такого сюрприза.
Передвигаться по заснеженной дороге было непросто. У них в городе такие зимние осадки бывали редко, а уж к Новому году так и вообще никогда. В этом году что-то коротнуло. С неба посыпались огромные хлопья, ударил мороз и город принарядился к празднованию едва ли не самого важного события для многих жителей.
Святову это событие, бывшее когда-то ярким долгожданным праздником, теперь стояло поперек горла. Впрочем… что ему там не стояло? Разве что работа, которую он по-прежнему до умопомрачения любил.
Дорога домой в этот раз оказалась долгой. Заснеженные дороги, торопящиеся успеть прохожие, норовившие броситься под колеса. Герман впервые пожалел, что уехал так поздно, впрочем… днем было бы еще многолюдней.
До дома оставалось около полукилометра. Несколько раз свернуть и все. Его укроет долгожданная тишина, но на очередном повороте что-то пошло не так. Автомобиль на зимней резине и вопреки медленной езде, занесло в сторону. Не ожидавший такого поворота, Герман с трудом выровнял автомобиль и с трудом успел затормозить, увидев впереди женщину. Резкая остановка, глухой удар. Герман из машины не вышел, а вылетел. Бросился к женщине на земле, но тут же прирос к полу, заметив чуть дальше, в паре метров, ребенка. Девочку лет шести. Она сидела на земле и потирала ручки, а затем уставилась на женщину и жалобно вскрикнула:
– Мама!
Глава 2
– Дрянь!
В бледную испуганную девушку полетел графин, брошенный разъяренным мужчиной. Чудом пролетев мимо, он разбился о стену, сотней осколков осев на полу.
– Где моя водка, а? – проревел он на всю комнату. – Ты куда ее дела?
– Никуда, – пропищала, ища варианты выхода из гостинной. – Ты… выпил вчера.
– Врешь. Куда дела водку? Говори сейчас же!
Он подлетел к ней так быстро, что Аня не успела среагировать. Даже отшатнуться и как-то увернуться от его стальной хватки на шее не вышло. Испуганно вскрикнув, она вытаращила глаза и уставилась на некогда любимого человека. Что с ним стало? Как из любящего мужа и отца он превратился в неуправляемое животное, которое интересовала лишь выпивка?
– Я… куплю? – предложила. – Магазины еще работают. Схожу.
– Да? – он прищурился и отпустил ее, оттолкнув от себя, словно тряпичную куклу.
Аня попятилась, едва не упав на пол от неожиданности.
– Иди давай. Чтобы через пять минут тут была.
– Конечно.
Она метнулась в детскую. Нашла Машку на полу. Дочка забилась в угол и прижала крошечные ладошки к ушам, чтобы… не слышать. Аня чуть не разрыдалась в голос от увиденной картины, но медлить было нельзя. Схватив с вешалки курточку, она быстро бросила ее дочери.