К рассвету погода значительно стихла, но крупные волны продолжали еще ходить через шхуну, грозя смыть за борт людей, продолжавших держаться за обломки мачт, люки и обрывки снастей. Вокруг стоял неумолчный шум бурунов, разбивавшихся об острые камни, торчавшие со всех сторон. Берега пока не было видно. С восходом солнца стало еще тише и представилась возможность спустить шлюпки, чудом сохранившиеся на расшатанной палубе шхуны. Андрей Павлович, несмотря на полное физическое изнеможение, продрогший, измокший, сохранил бодрость духа и решил приступить к спасению команды. Внимательно осмотревшись, он увидел под носом шхуны, не более как в версте расстояния, отлогий берег, от которого тянулось в море несколько опасных каменных рифов: на одном из них засела шхуна. На восток, милях в четырех, виднелся грозный мыс Терпения. Таким образом оказалось, что «Роза», болтаясь ночь без компаса и идя наугад, вернулась, обошла Тюлений остров и очутилась в заливе Терпения, из которого накануне утром вышел «Крейсерок» для следования во Владивосток. Шхуна выскочила на каменья у совершенно безлюдного берега, в глубокую осень, когда Охотское море окончательно вымирает. Надеяться на чью-либо помощь было нельзя. Правда, «Крейсерок» наверное станет искать отставшую «Розу», но догадается ли он зайти в залив Терпения, лежащий совершенно в стороне? Этот жгучий вопрос тревожил Андрея Павловича всю ночь, пока он судорожно цеплялся с остальными людьми за шхуну, страшно бившуюся о невидимые каменья. Как только рассвело, Андрей Павлович решил попытаться спустить шлюпки, выбраться на них через буруны к Тюленьему острову и ожидать там помощи.
В крайнем случае он рассчитывал даже зимовать на острове, питаясь, чем Бог пошлет, и скрываясь от стужи в находящемся там доме. Удастся ли прожить долгую зиму при такой обстановке — Андрей Павлович старался об этом не думать: слишком страшно было думать о предстоящих страданиях... Да эти думы, кроме того, были и преждевременны. Впереди предстояла еще более сложная, рискованная и мудреная задача — выбраться безопасно из объятий грозных бурунов, неумолчный рев которых, казалось, потрясал небосклон и приводил в содрогание каменные громады темневшегося вдали мыса Терпения. Эту задачу необходимо было решить без замедления, так как шхуна, рассевшаяся по килю, с развороченной кормой и бортами, не могла долго выдержать могучие напоры волн, постоянно набегавших с какой-то беспощадной настойчивостью.
Едва представилась возможность работать, Андрей Павлович энергичным голосом ободрил свою команду, а также хищников-американцев, забывших на время свой разбойничий замысел перерезать русских матросов. После долгих трудов удалось наконец спустить одну шлюпку, но ее моментально залило волнами и разбило о каменья. Андрей Павлович не унывал и тотчас же приступил к спуску крепкого китобойного вельбота, на который он особенно рассчитывал. Пользуясь временным затишьем, вельбот спустили благополучно: но, как только он оказался на воде, американцы, видимо заранее сговорившись, стремительно бросились в шлюпку и овладели ею. Их хищнические инстинкты проявились в настоящем случае в полной мере. С ножами в руках они взяли вельбот с боя и тотчас же оттолкнулись от шхуны, оставя на произвол судьбы остальных. Из матросов успел вскочить в шлюпку только один Кряжев, но озверевшие хищники немедленно выбросили его за борт, предварительно исполосовав его ножами. Кряжев, не вскрикнув, пошел ко дну.