Вместилище меня слышит. Картинка замирает, я с тоской и сожалением смотрю, в страдающее лицо Татьяны, которая обняла меня со спины и зажмурилась. В самом уголке её глаза едва поблёскивает слезинка.
Не знаю, сколько ещё продолжалось моё терзание, но я втянулся. Как на тренировках. Три подхода по два раза, в одном упражнении, для мышц души на тренажере “не приятия ситуации”, пока не почувствую, что мышца освоена. Пять подходов по два раз на тренажере “агрессия по отношению к группам лиц кавказкой национальности”. Я утрирую, конечно, но суть отмечена точно.
Оказывается любое пренебрежение сообществом, где состоит энное количество людей, будь-то своё государство, правительство, таджики или женский пол, очень сказывается на моей жизни и имеет очень серьёзные последствия.
Оказывается если ты не принимаешь душой, ситуацию такой какая она есть на данный момент, и закипаешь изнутри, ты атакуешь Вселенную подсознательно и она возвращает тебе эту агрессию в реальности. Можно делать всё, что угодно, что бы исправить не приятную ситуацию, но злиться на происходящее нельзя. И ещё куча оказывается.
Моя короткая жизнь стала такой длинной, словно Вместе с вместилищем, повторно, я прожил ещё лет сто, а некоторые эпизоды по нескольку раз. Каждая минута моей прошлой жизни была наполнена до отказа эмоциями и информацией. Возвращаясь с Вместилищем в прошлое, я смотрел на происходящее вокруг совершенно другими.
Я заметил, что у Семёна всегда были проблемы с уважением и самоуважением, из-за чего все к нему относились с лёгким пренебрежением и его это злило. Не явно, не очевидно, а внутри. Это проскальзывало в глазах, жестах, поступках, словах, неким постоянным эмоциональным фоном и воспринималось нами, как черта характера, и манерой поведения.
А у Лёхи серьёзные проблемы с контролем над ситуацией. Он злился на себя и на всех, когда что-то происходило не так, как он предполагал, а такое случалось постоянно. Из-за чего он не любил сюрпризы, не строил планы на будущее, и не играл с нами в карты. Мы всегда считали, что он азартен и со своими странностями, но им есть вполне логическое объяснение. И ещё много, много чего. Если я возьмусь описывать всё понятое, замеченное, узнанное и пережитое, при инициации во Вместилище, то это займёт ещё лет сто. В рубке Аргады, я открыл глаза совершенно другим человеком...
Знакомся, штатное оборудование Аргады
переменилось с тех пор, как я прошёл инициацию. Да, я стал капитаном, но главное, что инициация изменила меня. И рубка изменилась. Вместилище сдало вахту управления кораблём под моё командование. Каждая выделенная по палубе рубки зона, пестрила голографическими экранами рядами цифр, показаниями, измерениями, графиками, рядами строчек, индикаторами, дисплеями меню, а на командирском мостике всё пространство сияло звёздами объёмной карты галактики Млечный путь.
И я знал, что со всем этим делать! Вместилище загрузило мне в подсознание все технические базы Аргады, информацию о галактиках, звёздных системах, расах, цивилизациях. Если попытаться подобрать сравнение, то моё подсознание похоже на огромную картотеку, из которой, в сознании торчат корешки карточек с опознавательными обозначениями. Это пока не живая картотека, несущая в себе не понятную для меня информацию, но при контакте она оживёт и обретёт чёткость и смысл.
Я подошёл к голограмме Млечного пути и задумчиво уставился на неё, обшаривая взглядом межзвёздное пространство.
- АрМас. Позвал я ИсИн.
- Слушаю капитан. Я повернул голову вправо, на голос, но ни чего не увидел. Нахмурился.
- Ты не мог бы одеться? А то шляешься по Аргаде голышом, без физической формы. Трясёшь своим интеллектом, где попало. Оденься, это приказ.
- Как я должен выглядеть? Мускулистый бугай вооруженный до зубов? Жилистый спецназовец? Китаец? Японец? Афро? Русский? Я поморщился. Уставился в карту галактики.
- Не паясничай. Пусть всё будет по-домашнему, не хочу отрываться от Родины. Ты мне будешь напоминать, кто я и откуда? Ты, кстати, откуда?