— Рымов вернул мне офицерский чин...
— Поздравляю. - равнодушно отозвался я. - И что, опять натравишь на меня своих?
— На хрена? У нас же был уговор, что я тебя всецело поддерживаю.
— Так ты меня поддержать пришёл?
— Типа того.
— Интересно, а здесь может один человек быть под личиной другого?
— Как и везде. - буркнул он.
— Выражусь более прямо: я что-то не замечал за тобой ни философских мыслей, ни каких-то моральных качеств или банального сопереживания.
— Знаешь как я попал на зону?
— Конечно, в газетах писали. - сардонически усмехнулся я. - Ну расскажи, раз так тянет, всё равно говорить больше не о чем.
— Моим родакам хату дали, а дом тот признали потом аварийным. Куда они только ни писали, чтобы их переселили в нормальную хату. И так всех затрахали, что пришли к нам органы опеки и забрали меня в детский дом, так как ребёнку было опасно жить в аварийном доме.
— И?
— У нас детдома делают деньги на детях, на самих же детей им плевать, и я оттуда сбежал и вернулся домой, меня ещё трижды возвращали в детдом, тогда я просто остался на улице, бродяжничал, подворовывал и попрошайничал - так и попал по малолетке за кражу... чем меньше украл - тем больше срок... там никто не заинтересован в перевоспитании, и везде даже охрана хуже заключённых, особенно там, где сидит Нахальный.
— И к чему ты это рассказал?
— К тому, что кто попал туда, тому нормальной жизни уже не будет - там ломают не только слабых, наполняя душу злобой и ненавистью... но, всё же, я как был, так и остаюсь тем же самым обычным пареньком, которого забрали из семьи. Я лишь приспособился.
Он замолчал, видимо, ожидая моей реакции, которой так и не дождался, и продолжил:
— Семёныч мне не даст житья, он хочет, чтобы мы враждовали друг с другом, беспредельщик здесь Ефимов, а не я, мне вся эта зоновская жизнь уже осточертела, мне здесь хорошо, и я просто хочу спокойно тут жить дальше, как и большинство из нас.
— Там у меня в тумбочке заначка была...
— Эта? - он протянул мне бутылку виски. - Тебе взял.
Мы выпили, а потом я спросил:
— И чего ты мне всё это говорил, а не Рымову?
— Он и слушать не станет. А ты нормальный пацан... и сейчас в авторитете...
— Так что ты конкретно от меня хочешь?
— Ты поддерживаешь меня, я поддерживаю тебя. Всё просто. И от Семёныча нужно избавляться.
— Ну тут есть мысли... только пока сидеть надо тихо...
— Скажешь тогда, как решишь.
— Угу, так как ты хочешь, чтобы я тебя поддержал?
— Сделаешь вид, что мы с тобой скорешились, на тебя залупаться не станут. Ефимов до сих пор считает, что я с Сыча его корешей подминать начал, хотя Сычу мой делёж не понравился.
— С чего так вдруг на меня не станут?
— Все видели, на что ты способен в бою, и в симуляциях ни разу не слился.
— Тогда почему он тебя послушался в мой первый день?
— Я ж говорю - беспредельщик он, у тебя стартовые жетоны были, а я добро дал. Он бы и так полез, а тут уж наверняка.
Мутный тип - однозначно понял я. Что он, что Ефимов. То, что у нас детей из благополучных семей забирают, чтобы за них детдома или приёмные семьи деньги получали - общеизвестный факт, что над заключёнными измываются как другие зеки, так и охрана - такой же факт, что люди, в большинстве своём, от туда выходят уже закоренелыми уголовниками - и это факт, но вот поверить в то, что их лидер весь из себя белый и пушистый, и такой же как и в детстве - уже сказки, похлеще баек и небылиц федеральных СМИ. Пусть он это рассказывает глупым девочкам, изнывающим по блатной романтике. Хотя если в этом и есть правда - у него всё же будет шанс доказать свои слова. Тем не менее его мотив абсолютно прозрачен - его шаткому положению сейчас нужна подпорка, так как из 17 уголовников в общем числе, его поддерживает около половины, и со мной, хоть я и не из их числа, был бы как минимум однозначный паритет. Если же его слова насчёт моего авторитета хотя бы на половину соответствуют действительности, то у него намечалось бы даже преимущество, и Ефимов бы не стал ничего предпринимать. Но это всё в теории.
Отделавшись от Терникова, я пошёл искать пропащего Юру. Всё ещё мрачный, я увидел Свету, лобызающуюся со своим ухажёром, чего мною ещё не было замечено:
— Свет, ты уверена, что справишься с ним сама? А то он сильнее выглядит, могу его подержать. - участливо спросил я, сдерживая рвущуюся наружу ярость.
— Благодарю, но у нас всё по обоюдному согласию. - ответила она холодно, отлипнув от него.
— Чего же он тогда так дёргался, пытаясь вырваться?
— Это от наслаждения, если ты понимаешь, о чём я... - язвительно ответила она.
— Как же тогда его от отвращения колбасить будет?