— Кирпичи там что ли? - спросил он после того как мы поздоровались.
— Твой параплан, а это дротики с транквилизатором и духовая трубка.
— Ты рехнулся?
— Километрах в пятнадцати от лагеря Пал Саныча есть гора, надеюсь нам повезёт и мы долетим.
— Ну точно рехнулся! Ты летал хоть на них?
— Неа, но я думаю, что мы по ходу дела разберёмся.
— Одному шею ломать не комильфо и ты захотел, чтобы я составил тебе компанию? И зачем это вообще?
— Нам надо похитить аналитика и допросить, и как я недавно понял - здесь почти у каждого есть «обнаружение жизни», у некоторых и на пол километра, так что как безопасно попасть в его лагерь я не знаю.
— Да у тебя горячка! Соскучился по Рымову? Ведь после смерти ты появишься в нашем лагере!
— Не появлюсь, эту проблему я уже решил, потом расскажу как...
— То есть пролететь пятнадцать километров с первой попытки для тебя раз плюнуть?
— Бери уже рюкзак, по пути поговорим. Всё необходимое я знаю - нужно ловить восходящие потоки ветра, чтобы дольше держаться в воздухе. И ты забываешь, что у нас неограниченное количество попыток.
— О да! Я просто буду выходить из лагеря, мило улыбаясь и открывая ворота. - ответил Юра, одевая бронежилет и рюкзак. - И не уверен, что здесь точно такая же физика, как и в реальном мире.
— Сделаем сначала несколько безопасных пробных полётов недалеко, а потом уже и решающий. Как, кстати, выбрался из лагеря?
— Со скрипом - договорился со Светой, что она мне верёвку спустит, отвлёк внимание...
— И она согласилась?
— Давай я тебе уши почищу? Сам ты, видимо, не справляешься...
— Что она сказала?
— Что спустит верёвку, парапланерист! И я это не про то, что лежит у тебя в рюкзаке. Для тебя рассказываю! В общем отвлёк я внимание гранатой, и побежал к Свете, а за мной увязался Терников...
— Он не должен был доставить проблем... - перебил я его снова.
— Только тогда я знать не знал ни кто за мной гонится, и того, что он не доставит проблем. Так вот он догнал меня, когда я уже был на стене и приказал спускаться, тогда Света взяла его на мушку...
— Она убила его?
— Перебьёшь ещё раз и будешь довольствоваться лишь своими предположениями.
— Молчу, продолжай.
— Спасибо! - оскалился он. - Тогда Терников опустил автомат, сказав, что сам бы всё организовал, если бы я подошёл к нему. С чего это он так, кстати?
— У нас взаимовыгодное сотрудничество. Позже расскажу. Значит всё в порядке?
— Вроде да, если меня не хватятся, конечно. Тогда может и у Светы будут проблемы.
— Вряд ли, пусть докажут, что ты не один действовал.
— В военное время доказательства не нужны, ведь помимо утренней атаки, у нас сегодня было аж два офицерских собрания, и они все молчат об их причинах.
— Ну как раз сегодня аналитик атаковал два лагеря.
— Успешно?
— Один да, насчёт второго не знаю - я его убил и уходил от погони, а сзади что-то нехило так бабахнуло. Так что, скорей всего, они просили помощи, а Рымов почему-то отказал.
Вскоре мы уже устали говорить на ходу, будучи нагруженными помимо бронежилетов и оружия ещё и пудовыми парапланами. Разболевшаяся вновь голова заставила меня принять снова четверть пакетика, из-за чего я выслушал от Юры длинную лекцию, наполовину состоящую из ненормативных слов и его радикальных способов борьбы с моей зависимостью во второй её половине. Мои доводы о том, что мне сейчас необходимо быть в нормальном рабочем состоянии разбивались о новые порции нелитературных выражений, которые бы с удовольствием записал какой-нибудь сапожник, грузчик или таксист.
Прямой путь до горы пролегал через лагерь Пал Саныча, так что мы обходили его по небольшой дуге, и уже миновали его, как до нас донеслись звуки взрывов и стрельбы. Мы уже оба устали, и я настаивал на следовании плану, не желая возвращаться и узнавать, тратя драгоценное время, в чём там дело, но Юра был другого мнения и, скинув рюкзак с дорогущим содержимым, дабы забрать его потом, направился обратно. Так мы и стали свидетелями нападения на лагерь аналитика посреди ночи. Наблюдая за атакой, Юра наотрез отказался использовать параплан, заявив, что нам просто нужно смешаться с толпой, а потом где-нибудь внутри спрятаться. И хоть мне и хотелось воспользоваться парапланом, как ребёнку поиграть с новой игрушкой, но его вариант был явно проще и быстрее, правда не факт, что эффективнее, так что мы в итоге так и поступили, только не смешивались с толпой, помогая штурмующим, как он хотел, а крались перебежками позади, стараясь не привлекать внимания и не ввязываться в бой, в чём нам помогало моё «ощущение опасности», но пострелять всё же немного пришлось - что белых, что красных, по которым я первым открывал бесшумный огонь из своего виктореза, почувствовав исходящую угрозу. Для определения свой-чужой в условиях ограниченной видимости нападающие использовали белые ленты, повязанные на предплечья, что, конечно, их демаскировало, но мало помогало защитникам, учитывая массированность неожиданной атаки. Поэтому вскоре и мы уже были с чьими-то повязками на руках, и начали проявлять активное участие в штурме. Когда противников не осталось, лагерь Воронкова выстроился по периметру мест респауна с оружием на изготовку, а я, находясь с Юрой под кроной дерева в сторонке, обдумывал - предупредить ли Воронкова о возможности аналитика контролировать людей, или не стоит? Если не скажу - то Пал Саныч возьмёт и его под контроль, мы же спокойно останемся здесь, будто принеся их в жертву. Если же скажу - то всё может пойти наперекосяк, начиная с того, что нас просто пристрелят, не став и слушать - в итоге Воронков и так станет марионеткой аналитика, заканчивая тем, что тот не поверит и решит проверить мои слова, не только став марионеткой аналитика, но и раскрыв Пал Санычу наше с Юрой здесь присутствии, и тогда уже я могу попасть к нему в плен, где он будет выбивать из меня кодовые слова... хотя они ему уже, наверно, и не нужны, учитывая его успехи и без них. Но всё равно это бы была крайне неприятная ситуация. В итоге я принял решение пойти одному, оставив Юру следовать плану по захвату аналитика - с наличием транквилизатора я надеялся, что он не подчинит себе Юру, хотя одному Юре и будет сложно его вынести. В крайнем случае я рассчитывал сбежать так же, как и вырвался недавно из своего лагеря, только вернувшись в этот пустой лагерь с иной стороны.