Шёл я с поднятыми руками, демонстрируя отсутствие агрессии, однако дойти до Воронкова, который стоял между двумя местами респауна, я не успел - на меня обратили внимание, и кто-то шибко умный пальнул, не раздумывая по чём зря. Этот первый выстрел, от которого я уклонился, подхватили и другие, и я, уйдя от них перекатом был вынужден и сам открыть огонь, одновременно с этим ускоряя и своё сознание, и следом самого себя. Благодаря тому, что вокруг меня было много людей, их пули, не попадая по мне, поражали друг друга, а я, вытащив нож, продолжил увеличивать счёт павших. Наконец очистив вокруг себя пространство от порядка полутора десятков лиц, я наставил ствол на Воронкова:
— Довольно! - гаркнул я. - Я вам...
Но меня перебили несколько выстрелов, от которых мне пришлось уворачиваться, поражая самих стрелков.
— Останови их! Я вам не враг! - крикнул я снова, беря на прицел Воронкова. Их оставалось уже около 50.
— Я помню тебя, и мы просили сегодня помощи у вашего лагеря! Как и договаривались, но...
— И я вам помог! Лишь благодаря мне вы всё ещё действуете по своей воле - это я убил утром Пал Саныча и помог вам в этой атаке!
— Что значит действуем по своей воле?
— То, что аналитик обладает аналогом гипноза. Именно поэтому в его распоряжении три лагеря.
— Ты спятил что ли? Какой гипноз?
— Не советую проверять. Лучше поговори об этом с Краюхиным или Безноговым. Сейчас же вам нужно быстрее отсюда сматываться, пока они не появились. Забирайте арсенал и бегите. У меня здесь есть дело и я не допущу, чтобы вы мне всё испортили!
— Мы можем выиграть время, оставив часть здесь...
— Нельзя, если, конечно, не хотите в дальнейшем никаких диверсий от своих же.
— Ладно. Бегом в арсенал, у нас около десяти минут!
Спровадив Воронкова с отрядом, мы с Юрой поспешили найти место для укрытия. Сразу прятаться в офицерском доме, где нас бы однозначно засекли «обнаружением жизни», мы не стали, поэтому мы высматривали какие-нибудь кусты или высокую траву. И, найдя искомое место спустя несколько долгих минут, мы залегли, готовые к длительному ожиданию. Как обычно после ускорения меня мучила жажда, голод, гипоксия и усталость, которые я старался скрыть от оппонентов, только в этот раз я еле держался, было ощущение, что даже несколько дополнительных секунд в ускорении я бы не выдержал, и сейчас я, напившись и отдышавшись, мог спокойно прилечь отдохнуть...