И это он, тренированный и искушённый мозг, позволяет уравнять силу десятка тысяч воинов любой Армии с силой мысли единственного человека, способного нейтрализовать и уничтожить эту самую армию: если полководец противника умней и, вот именно, хитрей. О-о! Так жаль всех этих придурочных качков, профессиональных солдат, что гибли по вине тупорылого и самоуверенного балбеса, свято верящего, что воюют — числом!..
Я сам столько раз сталкивался с этими фактами в старинном учебнике о Древних веках, чудом сохранившегося ещё с тех времён, когда их печатали на дороженной и недоступной сейчас бумаге. Переворачивая заплесневелые, слипшиеся от старости, и ветхие до того, что рассыпались прямо под пальцами, страницы, я и научился запоминать сразу так, чтоб не возвращаться к прочитанному: многие мои документальные раритеты-эксклюзивы не смогли бы выдержать повторного перелистывания…
Так что могу с уверенностью сказать: кое-какие решения нашего многомудрого Конклава вполне себе рационалистичны. Так, сделать не только древние, но и просто — Знания недоступными подавляющему большинству населения — это вполне действенный метод. Ведь управлять стадом баранов, не знающих исторических прецедентов, не видящих дальше своего носа, и не думающих ни о чём, кроме того, как бы нахапать побольше материальных благ, пристроить повыгодней детей, или просто — вкусно и сытно жрать — очень легко.
А ещё легче управлять тем, кто околпачен официально утверждённой сверху бодягой, что «на всё — Божий промысел!», и вынужден корпеть в поле или мастерской от зари до заката. Потому что если кто не знаком, вот именно, с историческими прецедентами, так и будет считать: всё так идёт уже испокон веков. И протестовать, или бунтовать против сложившегося Статус Кво нет смысла. Вот — элита, то есть — вожди, вот — скот. То есть — слуги и рабы. Одним дозволено всё, другим — только работать в поте лица, да молиться.
Так всё создал и повелел Господь!
Более того: я начинаю подумывать с позиции рационалистично мыслящего циника и прагматика, что и этого самого Господа Бога выдумали к своей пользе Большие Боссы: Президенты, Генеральные Секретари, Папы, Кардиналы, и прочие фактические Хозяева древнего Общества! Выдумали, чтоб легче было повелевать уже своими безропотными и тупыми баранами. И околпачивать их сказочками про то, что им, терпеливым и послушным, разумеется, воздастся. Но — на том свете.
И если б эту кощунственную мысль обнаружили здесь, в моих записках, вряд ли от аутодафе меня спасли даже те советы, которые я уже дал, и ещё только намерен дать. Поэтому порву-ка я от греха подальше эту страницу, да сожгу в своём любимом камине…
Потому что нужно всё же делать чёткие различия: Вера — подлинная и искренняя! — в Высшую Справедливость — это святое и неотъемлемое право каждого человека. А те, кто эксплуатируя стремление доверчивых наивных или глупых верующих обеспечить себе Его высочайшее покровительство, присосался к кормушке, что зовётся нашей официальной Церковью, словно клещ к здоровому телу — это нечто другое.
Совсем другое.»
Примерно через ещё десять минут осторожного продвижения впереди уже чётко просматривалась, распадаясь вблизи на отдельные стволы и растения, тёмная, и возвышающаяся над поверхностью трясины, масса.
— Похоже, это — лес. Приготовьтесь. Сейчас тут, рядом с нормальной почвой, тварей-охотников может быть больше.
— Да, милорд.
Однако им попался лишь ещё один болотный дьявол. Куда меньшего размера: длиной всего шагов в десять. И все они обозначились под водой, когда Борис всадил стрелу в разверстую метровую пасть: похоже, нёбо у твари оказалось ещё нежней, чем глаз.
— Вот ведь настырная скотина. — Борис сплюнул через плечо, — Ничего не боится! Наверняка ведь раньше людей не видала. Но всё равно — так и норовит сожрать!
— Осторожно. Вон тот бугор на поверхности может выдавать ещё какого гостя.
Однако бугор за десять шагов до них вдруг приостановился, и, чуть помедлив, удалился, направившись в ту сторону, куда уплыл отчаянно бьющийся болотный дьявол.
— Ох… Не хотел бы я знать, как выглядит тварь, питающаяся болотными дьяволами…
— Я тоже.
— И я тоже. Поэтому давайте-ка убираться отсюда поскорей. Даст Господь, в чаще вот этого леса сможем отдохнуть и спрятаться.
— Да, милорд.
— Да, милорд.
А хорошие у него напарники. Предпочитают словам действия. Конкретные. А говорят редко. И всё больше — по делу. Вот и славно. Глядишь, и удастся вернуться.