Вскоре после своего благородного поступка, оказавшегося последним его добрым делом, отец Иеротей тихо скончался.
Когда его сундук открыли, на дне нашли только один мешок с серебряной монетой — на похороны и для раздачи бедным.
Викентий не был на его погребении. На другой день после описанного нами события он, гонимый стыдом, покинул монастырь и уехал в Клисуру.
XIII. Радостная встреча
Едва очутившись за порогом дядюшки Мичо, Колчо, к величайшему изумлению прохожих, пустился бежать по улице — он спешил к Раде, чтобы поскорее сообщить ей радостную весть.
У нее он решил вести себя более сдержанно. Ведь его прыжки и крики, так переполошившие мужчин, могли до смерти напугать и без того уже запуганную девушку. Но подобное самообладание было выше его сил. Он боялся, что задохнется от предательской радости, если вздумает обуздать ее хоть на миг. Подойдя к дому, в котором жила Рада, Колчо почувствовал, что сердце у него колотится вовсю, и, чтобы заглушить его, запел во весь голос свой шуточный тропарь.
Рада немедленно открыла дверь.
— Добро пожаловать, Колчо! — приветливо сказала она.
—Рада, милая, здесь нет никого чужих? — спросил Колчо.
—Нет, Колчо, я, как всегда, одна. Колчо уже задыхался от волнения.
— Садись, Колчо, отдохни, хорошенько отдохни! — говорила Рада, приняв его волнение за усталость.
Колчо стоял перед девушкой, вперив в нее слепые глаза.
—Рада, милая, с тебя причитается — я с доброй вестью! — выпалил он вдруг. Это была его единственная уступка велениям разума.
Сердце у Рады забилось. Она почувствовала, что сейчас услышит что-то необычайно радостное, и ей стало страшно. «Добрый ангел привел сюда этого Колчо», — подумала она.
—Что такое, Колчо?
—Радуйся, милая девушка, радуйся великой «радостью!.. Недаром тебя Радой зовут!
И, по-детски подпрыгнув, Колчо снова запел, чтобы овладеть собой:
Госпожа Серафима И кроткая Херувима, Прекрасная Эноха, — Светило метоха.[94]Рада онемела. Она уже догадывалась.
—Полно, Колчо, не пугай! — едва слышно прошептала она.
—Я тебя не пугаю, я только одно говорю: радуйся… Он жив!
Колчо не выполнил своего решения, принятого на улице, — он не смог постепенно подготовить девушку к радостной вести. На подобное самообладание скорее способны зрячие — их взбудораженные чувства могут быть временно заглушены тысячью разных внешних впечатлений. Но слепой, как и всегда, блуждал в океане тьмы, куда в эти минуты проникал лишь один светлый луч, где сияла лишь одна радость. Попробуй тут не дать этой радости выхода в словах — она сама даст о себе знать прыжками пли криками… Так или иначе — душа хотела излиться без промедления.
Последние слова слепого девушка уже предугадала сердцем, но, услышав их, она прислонилась к стене, чтобы не упасть.
Бывают огромные радости, как и страшные горести, которые слабая человеческая природа, казалось бы, не в состоянии перенести. А между тем она переносит все. Чем сильнее внутреннее напряжение, тем более гибкой становится душа, если только она здорова. Быть может, тайное предчувствие уже подготовило девушку.
—Жив? Боже мой! — крикнула она как безумная. — Где же он? Кто тебе сказал, Колчо? Жив? Бойчо жив? Ах, боже мои, неужели я выдержу, не умру от радости? Что же мне делать?
На помощь Раде пришли слезы — в них она излила поток клокотавших в груди и душивших ее чувств.
Немного успокоившись, Колчо подробно рассказал девушке о своей встрече с Огняновым у ворот Мичо Бейзаде и обо всем, что затем произошло.
—Когда же он придет?
—Попозже. Надо подождать, пока стемнеет; да и дел у него сегодня по горло…