Боялось ли его начальство возможного обострения конфликта? Нет. Разведывательные данные, которые должны были собрать сегодня прочие участники делегации, едва ли внесут в план готовящейся операции хоть какие-то существенные поправки, но вот Таошша, пребывающая в кристалле, едва ли будет настроена на сотрудничество, если потенциальные работодатели начнут с того, что превратят в груду развалин дворец ее родного внука. Лишаясь оболочки из плоти, души становятся крайне чувствительными (поэтому, кстати, прекрасно ощущают ложь – неудивительно, что среди имперских дознавателей их большинство), и дабы обеспечить проснувшейся Таошше наиболее комфортные условия, будет лучше, если участие в Консилиуме выставить не только общемировой нуждой, но и способом защитить своих ненаглядных соплеменников от более чем весомой угрозы военного вторжения.
Потом, переселив ее в новое тело (его создание может стать той еще задачкой, но, в принципе, у этой Высшей полно детей и внуков), Империя сможет отправить ее в Центр и спокойно продолжить завоевание Рах-хак'Маррауа… однако это уже будет совсем другая песня.
А сейчас Серрах собирался исполнить свой скромный гражданский долг: покинуть хорошо охраняемую и, в общем-то, бесполезную часть дворца, дабы по заранее разведанному пути добраться до центральных архивов, где и отыскать свою очередную жертву. И хотя на этот раз от него не требовалось прилюдно выпотрошить главаря бунтарей или же, еще лучше, тайно убрать со сцены одного из неудобных генералов…
Что ж, это просто было еще одним свидетельством того, что хороший убийца должен быть хорош во всем.
* * * * *
Серрах же был не просто хорошим – он продолжал оставаться лучшим.
Собранным. Исполнительным. Беспощадным. Он не был самым натасканным или самым талантливым ликвидатором на службе Империи, но он был результативен. Не задавал лишних вопросов. Не ставил приказы под сомнение. Три-восемь-и-два перерождений – немалый срок для испытания верности, и среди своих, так скажем, «коллег» Серрах был одним из старейших, так что сейчас, отправляясь на свое три-восьмое-и-третье перерождение, он уже не подпрыгивал от нетерпения, как неоперившийся птенец, но лишь едва заметно жмурился, предвкушая пребывание в новом теле и новые возможности для его использования.
Выслеживать. Подкрадываться. Втираться в доверие. Кем он станет на этот раз – стариком или юнцом, благородным аристократом или же неслышной тенью, колеблющейся в свете фонарей? Когда живешь так долго и в обличьях столь многих, что забываешь, каким был мир в той, самой первой твоей жизни, остается очень мало способов получать удовольствие от работы… в очередной раз доказывать самому себе, что ты еще не бесполезен. Что тебе все еще найдется достойное применение.
Потому что клинком, заточенным для убийства, уже не почистишь рыбу; идеальный инструмент идеально подходит только для чего-то одного.
И это касается не только предметов.
Так что, быть может, его время и на исходе. Быть может, когда Консилиум все же найдет решение, военная машина и ее всесокрушающие челюсти окажутся ни к чему, после чего профессиональный убийца вместе с остальными отслужившими вещами отправится на свалку истории, но до тех пор… до тех пор Серрах га'Аш, Серрах из клана Смерти собирался выполнять любую поставленную перед ним задачу.
Без вопросов. Без сомнений. И без сожалений.
Уже не личность – инструмент. Скромный слуга великой Империи.
Подлинное дитя войны.
7. Вместе с утренним ветром
Вместе с утренним ветром – все выше и выше, по ступенькам в небо, сияющее новым днем. Над горами воздух никогда не бывает спокойным, но вечный странник смеется над его прихотями, лениво расправляя перепончатые крылья…
…бросается вниз – вслед за резвящейся подругой. Редко, редко сходятся бессмертные, чтобы оставить после себя потомство, но эта, свирепая и бесстрашная, покорила его сердце, заставив раз за разом принимать участие в ее безумных играх – и он несется следом, слыша, как ветер свистит в роговом гребне, и, переполняемый азартом, раскрывает пасть…