…ревет – и противник, не успев вильнуть в сторону, оказывается объят жестоким пламенем, опаляющим чешую, обгладывающим кости. Не смей недооценивать врага, даже если он так молод! Даже если он!..
…всего лишь отголосок чьей-то рассыпающейся души.
Я просыпаюсь.
Открываю глаза. Долгое время смотрю в потолок, пытаясь понять, где я, а что самое главное – кто я. Вспоминаю, что у меня две руки. Две ноги. И отроду не было никакого хвоста. Тело постепенно отходит, и хочется верить, что это всего лишь утренняя сырость, что это всего лишь изрядный вес прожитых лет, оставшихся за плечами… но все еще стоящая перед глазами драконья глотка, в которую я – не я! – вцепляюсь зубами…
Приходится с силой встряхнуть головой, чтобы привести мысли в относительный порядок, после чего, откинув меховое одеяло, решительно спустить ноги на пол. Тот уже успел мало что не ледяной корочкой покрыться, но зато холод позволяет окончательно сбросить с себя оковы сна и с покряхтыванием направиться к потухшему очагу. От огня в нем осталась лишь горка слежавшегося пепла, но, к счастью, остатков сил хватает на то, чтобы вычертить в воздухе нужную руну и заставить воздух жалко затрепетать от слабенького язычка пламени.
Невольно вспоминается прошедший сон. И то, как горели враги, подступившие к стенам Даларана – нас было всего пять сотен против бессчетных тысяч, а подкрепление было далеко. Мы бы не выстояли и пары дней, нас бы просто смело, после чего проклятые захватчики двинулись бы дальше, к столице!..
Разве у меня был выбор, когда на кону стояло выживание целой страны?
И даже знай я тогда, что за полученную силу мне придется заплатить непомерную цену – разве смогла бы поступить иначе?..
…впрочем, это уже неважно. Я продержалась достаточно долго, чтобы естественным путем развеять большую часть скопившейся во мне силы: теперь, когда это слабое тело окончательно мне откажет, дотла сгорит разве что рассыпающаяся хижина, про которую и без того едва ли вспомнит даже самый многомудрый караванщик. И пусть у меня не будет ни могилы, ни гробницы, пусть мое имя давно вымарано из всех хроник, а дорогу к пересыхающему оазису помнит разве что прощелыга Кашшин, время от времени обменивающий шкурки песчаных радужниц на сухие хлебные корки…
Пусть!..
…Сила, неизмеримая сила – и мускулы становятся слабее, чем у детеныша, а верные крылья уже не могут цепляться за потоки ветра – остается лишь спешно сбросить высоту, чтобы не разбиться, со всего размаху ударившись грудью о скалистый утес…
…Короткий злой свист, и толчок где-то в основании шеи мгновенно пронзает болью все огромное тело. Убийца знает, куда бить – короткая стрела засела в щели между пластинами брони по самое оперение, но если он рассчитывал, что таким образом справится…
…Щелчок челюстей. Сияющие петли силы, уродливого человеческого заклинания, все еще держат на земле, но даже обездвиженный дракон стоит тысячи смертных букашек, и, непокоренный, он ревет, выплескивая свою ярость в потоке ужасающего пламени. Сгори дотла! Сгори же!..
Кричу. Кричу бессловесным зверем, расцарапывая себе лицо – и лишь мгновением позже понимаю, что цела, жива, и это глаза дракона поразили мои молнии, не наоборот… С трудом поднимаюсь с пола, пытаясь отдышаться. Меня все еще трясет, и дело тут не в пережитых эмоциях – куда сильнее пугает ощущение того, что присутствие чужака у меня внутри с каждым разом становится все сильнее, что я теряю контроль над своим телом – над своей душой! Да, я знала, что это случится, я знала, на какой риск иду – но, Гельферра меня забери, читать шестисолетнюю хронику о безумце, уничтожившем собственное королевство, и столкнуться с этим самой – это как садового червяка с песчаным змеем сравнивать: ни один камень не передаст этого чувства.
Ни одна руна, высеченная на древних стенах Архива, не донесет и единой капли этого страха…
Так что смейтесь, смейтесь же – Талиана ар-Калат, победительница дракона, задыхалась от ужаса, лежа на полу собственного дома, и снова, как когда-то в юности, надо мной разворачивалась безудержная воронка, способная стереть с лица земли и нахальную заклинательницу, и целый город в придачу: не удержу, не смогу, не справлюсь!.. Давным-давно моя жизнь уже была оплачена кровью моей драгоценной наставницы, но больше скидок не будет, и ни одна живая душа не сможет защитить меня, когда чудовище окончательно сломает свою клетку. Две ночи назад я уже проснулась, задыхаясь, и еще несколько часов на моем горле были видны следы моих собственных рук… что дальше – сброшусь со скалы? Зарежусь старым кухонным ножом?.. Хрупкая человеческая жизнь раскалывается на кусочки, и я уже не знаю, кто я… я забываю себя, и все, чего мне хочется – чтобы стих этот голос! Чтобы навеки замолчал, перестал тревожить меня по ночам, дал спокойно дожить эти последние годы, что еще остались жалкой смертной!..