— Только то, что положено Сабине. А это… на твое усмотрение.
Я уверена, что нашу дочь он не сможет хоть в чем-то ущемить. Кого угодно в этой жизни, но не ее.
В его глазах раздражение и немного злости, когда он на меня смотрит.
— Ты была моей женой семь лет. Любой адвокат скажет, что ты можешь претендовать на что угодно.
На что угодно, кроме его бизнеса. Основная доля оформлена на родителей, и так было всегда. А недвижимость или машины — это не то, чем Вадим Балашов действительно дорожит.
— Судебные тяжбы меня не интересуют. Мне отлично известно, как сильно они портят жизнь.
— Я дам тебе время, — говорит он. — И мы вернемся к этому вопросу снова.
Привычка никогда и ни о чем с ним не спорить отточена у меня годами. Сейчас я тоже не пререкаюсь, но мое молчание означает лишь одно — я сделаю по-своему. Он читает это в моих глаза, когда встает.
Сократив разделяющее нас расстояние, Вадим обхватывает ладонью мое плечо и прижимается губами ко лбу, пробормотав:
— Скажи Сабине, что я заеду завтра вечером.
Обойдя меня, он идет в противоположную сторону от входа в подъезд дома своих родителей, то есть возвращаться в квартиру не собирается.
Повернув голову, я провожаю его взглядом, чувствуя, как в горле поднимается знакомый гребаный ком.
Глава 15
Переезд Сабины в дом моих родителей не был сюрпризом для Балашовых-старших. Я предупредила их заранее, и это процедура, через которую мы проходили множество раз, но именно сегодня в их квартире будто натянули невидимую струну. Она колышет воздух особыми волнами, которые я игнорирую.
Напряженные взгляды.
Натянутые улыбки.
Повисшие в воздухе вопросы.
Из всего этого я заключаю, что истинное положение дел в этом доме больше не секрет. Но родители Вадима, как и сама я совсем недавно, не торопятся обличать это положение дел в слова. Словно, как и я, оттягивают момент. Возможно, в надежде, что все каким-то образом рассосется. Исправится. И это чертово счастье, что подобное малодушие сама я уже оставила в прошлом, пусть всего какую-то неделю назад.
— Вот, — суетливо говорит свекровь. — Это Вадим вчера привез… Там теплые вещи, в общем, сама посмотришь…
С этими словами она ставит на пол у комода маленькую спортивную сумку, в которой, как я догадываюсь, вещи Саби.
— Хорошо, — киваю я, бросив взгляд на сумку.
Я не просила Балашова это делать, но он всегда внимателен, когда дело касается Сабины. И мне не приходится ему объяснять, что сама я на подобный подвиг пока не готова. Не готова вернуться, пусть и для того, чтобы опустошить в нашем доме шкафы.
Сабина топчется на пороге, горя от нетерпения вырваться на улицу. Под пальто на ней свитер с высоким горлом, на голове — вязаная шапочка.
— Ты подумала насчет дня рождения? — спрашивает у меня ее бабушка.
— Я не против салона красоты, — отвечаю я.
— Я заказала торт, мы можем отпраздновать здесь, у нас… — продолжает свекровь. — Семьей. Раз уж в этом году Сабина не сможет пригласить… своих друзей…
Я поднимаю с пола сумку, бросив взгляд на лицо свекрови. Свое замечание она снабжает доброжелательным взглядом, за которым кроется нечто очень далекое от доброжелательности. Упрек, гора соображений о том, как лучше жить или как, твою мать, лучше разводиться с ее сыном.
Я готова к тому, что Сабине придется завести новых друзей, сменить детскую площадку и детский сад, но говорить об этом здесь и сейчас, когда мой ребенок внимательно прислушивается к разговору, не собираюсь.
Голубые глаза дочери наблюдают за нами исподтишка, а пальцы перебирают края блестящей сумочки.
— Я не планировала ничего грандиозного, — сообщаю я. — Отпраздновать у вас будет просто супер. Поцелуй бабушку, — подталкиваю дочь вперед.
Сабина обнимает склоненные над ней плечи и оставляет на щеке Нины быстрый поцелуй.
— Пока! — выдает она звонко, после чего выбегает за дверь, сверкнув пятками.
— До скорого, — прощаюсь я.
В нашем случае это означает неделю — именно столько осталось до дня рождения Сабины, и все это время дочь проведет у моих родителей.
В жизни нечто неумолимо меняется, ведь отныне я не знаю, как часто вообще буду появляться в доме Балашовых-старших.
— Когда ты заберешь меня домой? — спрашивает Саби с заднего сиденья машины.
Посмотрев на нее в зеркало заднего вида, с внутренним напряжением спрашиваю:
— Хочешь домой?
Она дует губы, раздумывая, после чего отвечает:
— Не знаю…
— Бабушка и дедушка по тебе соскучились.