- И то верно, Яшенька. Василь парень подходящий. Хотя Рогов этот её вроде тоже не плохой был, образование у него медицинское, валюта была.
- Вот именно, что была! Да если бы он чемпионат взял, как обещал, да с золотом-серебром вернулся, мы б ему тут спортклуб отдали, и народ бы на него, чемпиона, валом пошёл. А теперь что? Скандал же на весь мир! Позор! Да его же в доки чернорабочим никто не возьмёт, подохнет, голодранец, от голода. Сам потонет и дочу нашу на дно потянет. Так что долой его! И слышать не хочу.
- Ну, хорошо-хорошо. Идём встречать.
- Да, Ань, а эта-то прилетела?
- Прилетела. В Симферополе сейчас.
- Ну, и чёрт с ней. А в Бахчисарай уже ездила?
- Я за ней не слежу, - поджала губы Анна Тарасовна.
- И никто не следит. Больно надо! Интересно просто, куда она из Бахчисарая сунется, с семейных руин, - задумчиво сказал Яков Савельич.
- Тебе правда интересно? – каменным голосом спросила его супруга.
- Нет. Нет, конечно. Ну, чего ты? Волнуешься? Зря. Я просто, чтобы отгородиться, если что.
- А что, если что? – глухо спросила она.
- Анна, хватит. Я тогда тебя выбрал, ты мать моего сына, да ещё такую красавицу мне родила. А она никто. Просто тень из моей юности. И всё. Идём.
Высокий грузный мужчина, бритоголовый, гладкощёкий в дорогом костюме с надетой под него вышитой косовороткой стал спускаться вслед за дочерью.
Его жена, невзрачная бледная женщина, прикрыла глаза и выровняла дыхание. Хорошо хоть не попрекнул тем, что сын уехал в столицу и пропал. Много лет назад их свели родители, а она влюбилась без памяти, но вот он всегда жил с ней словно по договору, и ей всегда не хватало в их отношениях какого-то огня.
- И всё из-за этой тени. Хоть бы она нас не накрыла снова, как двадцать семь лет назад. Тогда такой мрак был, до развода дошли, еле-еле семью сохранили. Если он хочет отгородиться, то и я хочу. Как бы узнать, где она сейчас и что делает?
- Анна! У нас гости! – послышался снизу бас мужа.
- Иду-иду! – и она поспешила вниз, - иду! Надо бы Сёму отправить, пусть узнает, что там да как, - бормотала она на ходу, - так вернее будет, если что…
***
Никто не может считаться одетым слишком нарядно, если он одет в белое.
Костик опять чуть не сорвался с турника, но в итоге спрыгнул и во все глаза уставился на госпожу Альфию. На ней было длинное белое шерстяное платье, а поверх него чёрное кружевное болеро. Белая шляпка с чёрной вуалькой и чёрные лодочки на шпильках довершали образ. Сумочки не было. Руки сжаты.
- Едем в Бахчисарай, - сказала она.
- Как? Опять в Бахчисарай? Вчера же там были!
- Вчера были в выдуманном мире. Сегодня поедем в реальный. Иди, заводи.
Костик пожал плечами и пошёл одеваться.
Романистка вышла на крыльцо, оглядела двор и плечами передёрнула. Срочно разобраться с личными делами и начать писать!
В старом Бахчисарае они съехали с главной улицы и немного попетляли по переулкам среди высоких заборов и запертых ворот.
- Здесь, – коротко сказала женщина.
Он припарковался под пирамидальным тополем у скособоченного забора, за которым стоял плохонький дом с полусгнившим крыльцом и худой крышей.
- Трость.
Костик помог ей выйти из машины и подал белую трость.
- Подожди.
Он кивнул, а она пошла вдоль забора к калитке. Внезапно входная дверь дома широко распахнулась, и оттуда на крыльцо вышла женщина.
- О, какие люди! А я гляжу – Алька, не Алька. Значит, ты. Приехала?
- Приехала. Здравствуй, Сафия.
- Здравствуй, Аля. Долго же ты до нас добиралась. Во дворце-то уже была?
- Была. Я войду?
- А зачем? Ты из этого дома в двадцать лет ушла, дверью хлопнула. Потом в двадцать семь – вот так же на пять минут заскочила, ничего не объяснила, и опять на двадцать восемь лет исчезла. Сейчас чего пришла, Аля?
- Ты получала мои письма, Сафия?
- И письма получала, и деньги. Спасибо, Аля.
- В дом не пустишь?