- У Вас уже есть идея сюжета?
- Куда Вы отправитесь из Москвы, госпожа Шихматова?
Романистка вздохнула. Возиться с ними – вот совершенно некогда, а не ответить на приветствие – нарушить пункт в довольно жёстком договоре на грант. Опять же, промолчишь – они чёрт-те знает, что понапишут, потом не отмоешься. В общем-то, по любому напишут, так что лучше вон на ту камеру поработать, всё же телеинтервью перемонтировать сложнее, чем просто интервью переврать. И она, мило улыбнувшись коллегам по цеху, не сумевшим выбиться на вершину литературной лестницы, кивком царственной головы, увенчанной шляпкой с вуалькой, подозвала телевизионщиков. Остальные подтянулись и замерли, внимая.
Дорогие коллеги, просто госпожа Альфия – так её зовут во всём мире.
В России она не была двадцать семь лет, но никогда её в душе не теряла, впрочем, всё прекрасно, Родина есть Родина.
Сценарий или роман – это всего лишь истории, и да, ей лучше всего удаются любовные истории, но любовь не может быть банальной, история каждой любви уникальна и неповторима, непроживаема кем-то по второму кругу.
Да, Рашит Чегодаев её давний друг, но грант присуждает не он, а комиссия, по слухам, ха-ха, очень объективная. Про съёмки ей ничего не известно, её дело создать историю, а снимать фильм и сниматься в нём будут другие люди.
Идеи у неё пока нет, и именно за ней она приехала в Россию, а именно в Крым, куда немедленно и отправляется. Всем спасибо, бла-бла-бла…
- Ещё раз допустишь до меня журналистов – уволю, - прошипела она Николя, когда они выбрались из толпы и захлопнули изнутри дверцы автомобиля.
- Кстати об этом, мадам. Я увольняюсь, - по-французски сказал молодой мужчина, застёгивая ремень безопасности на сидении рядом с водителем.
- Не смешно, - очаровательно картавя, буркнула она сзади, поправляя шпильки в тяжёлом узле волос под шляпкой.
- Я серьёзно. Я говорил вам и месяц назад, и на той неделе, что жду лицензию. Сегодня мне её одобрили и позвонили. Я возвращаюсь в Париж.
- Нет!
- Да.
- А как же я?! – воскликнула она по-русски.
- Я провожу Вас сейчас до Домодедово, прослежу за отправкой багажа. Но оттуда я возвращаюсь в Шереметьево и лечу в Париж.
- Ты не можешь так меня бросить!
- Я приводил к вам Жана на замену.
- Он же гей! – возмущённо воскликнула госпожа Альфия.
- Ну и что?
- А то, что мне нужен помощник, а не помощница! Я инвалид!
- Ха-ха три раза и поклон. Взяли бы Жермена.
- Он толстый! И хрюкает, когда ест. Так ты что, всерьёз приводил ко мне этих идиотов себе на замену?!
- Да. Правда, госпожа Альфия, мне очень жаль, но у меня давно это было в планах, а теперь, когда мне одобрили лицензию… Я уезжаю.
- Только когда найдёшь себе сменщика. Вот долетим до Симферополя, там поездим по Крыму, снимем дом, наймём прислугу, вот тогда и поедешь.
- Увы, мадам, но лицензия ждать не будет. Мне нужно срочно оформить все документы, да и помещение я нашёл на сайте и уже подал заявку на аренду, отправив предоплату. Нужно моё личное присутствие.
- Мне здесь тоже нужно твоё личное присутствие!
- Сожалею, мадам. Вам придётся справиться самой.
- А тебе придётся справиться со своим эгоизмом! Уедет он, видите ли!
- Уеду, мадам, уеду!
- Ага, в деревню к деду!
- Но у меня нет дед!
- О боже, Николя, учи русский!
Они препирались всю дорогу до Домодедово. Поскольку билеты были забронированы и выкуплены заранее, Николя прошёл с ней в зал ожидания, и там трогательно утешал её, когда она расплакалась, как ребёнок.
- Ты подлец и дезертир! – выкрикнула она, уже не опасаясь скандала, и пошла от него прочь, еле переставляя ноги на высоченных шпильках белых лодочек в узкой белой юбке, тяжело опираясь на изящную белую трость.
- Ой! – Она взмахнула руками и чуть не упала, запнувшись о чьи-то ноги, - О, mon dieu!
- Пардон, ма шери мадам, - просипел парень в джинсовом костюме.
Госпожа Альфия и Николя переглянулись и с двух сторон подошли к развалившемуся в кресле пьяненькому пассажиру.