Мамаев понятливо кивнул, наладился было продолжать, но без вдохновения:
— Я согласен с мнением коммуниста Кукушкина, что безопасность полетов превыше всего.
— Освобождай кафедру, — ударом в большой барабан перекрыл его бас Евсеича.
Если Виктор Дмитриевич на подобный выпад только глазами сморгнул, то Мамаев сразу сник. Он уходил с трибуны обиженный, ни на кого не глядя, но что поделаешь, если все такие смелые. Так он определенно не сказал, какое же предложение будет поддерживать. Понимал, слишком грубая была бы работа. А вот так, в общем плане, признать свою ошибку, публично покаяться — это было как раз то, что надо. Тут он попадал в «десятку»: да, чтобы усмотреть большую для себя выгоду и потрафить начальнику, никакого таланта не требуется. Все видно и на простой глаз, только не стесняйся.
После Мамаева охотников выступать уже не было. Тут уже как ни верти, а больше ничего не выжмешь. Хочешь не хочешь, а пришло время голосовать. Посчитали голоса — явное большинство за решение партийного бюро. Как говорится, коллектив в своей оценке был единодушен.
Да, можно сетовать, что у нас огрубленный взгляд на жизнь, можно сетовать, что мера справедливости определяется нами по приблизительной и не всегда верной шкале интуиции, но как бы там ни было, а ведь остается в народе природное чувство правды. Нисколько не убывая, никуда не исчезая из века в век. Можно, конечно, и обманывать народ, но ненадолго. Он в конце концов всему даст точное определение. Сколько ни бывало временщиков, сколько ни доставляли они мороки, а кончался их век — и над каждым народ ставил, как крест, свое слово истины. Случались испытания — и куда девались тогда вертопрахи! Поднималась народная силушка, выдвигала вперед лучших из своих рядов, ломала, крушила, побеждала все во имя той правды-матушки. И забывали про выгоды, про дом свой, про жизнь свою — дай только святую правду! Так оно было всегда, так и осталось. Истина — в народе! Так и здесь! Уж как ни был убедителен Виктор Дмитриевич, как ни старался расположить к себе всех, а не пошли за ним — и весь сказ! Почувствовали, же эти летчики и техники, что та большая правда, за которую они готовы хоть завтра подняться в бой, хоть завтра сражаться до конца, — на стороне Чечевикина! Почувствовали и, не сговариваясь, сделали свой выбор. Попробуй теперь сверни их в другую сторону.
Конечно же, и парткомиссия после таких результатов голосования не взяла дело на контроль. Было бы дело, а то так — слон из мухи.
Кончилась эта схватка, что называется, боевой ничьей: и Чечевикин особо не пострадал, и не нашлось никого отбрить по заслугам Кукушкина. Но и то хорошо. Чаще всего в жизни так и бывает — без явных победителей и побежденных. А последнее слово всегда остается за временем…
19
Старший лейтенант Мамаев
Ну, что вы теперь скажете? Кто из нас оказался умнее? Вот так! Я говорю это вслух, кричу во всю силу своих легких, потому что сейчас меня никто не слышит! Никого, один я! Только купол парашюта над головой. И никого больше.
Жить — вот главная мудрость жизни! А хорошо жить — еще лучше! И я живу.
Что такое человек? Это такое же существо, как и все живое на земле. Так же, как все живое, он должен учитывать благоприятные и неблагоприятные факторы.
Только не надо на себя много брать. Лучше жить зайцем с силой льва, чем львом с силой зайца. Тогда у тебя никогда не будет врагов. Не беда, если разок-другой мне приходится побыть ягненком. Пусть дураки ломают себе шею, пусть воюют за что угодно, а я предпочитаю посмотреть на это со стороны.
Жаль только, что мудрость жизни я поздновато понял. Ну да ничего, может, наверстаю!
Я знал, что и в этом несчастном случае со мной ничего не случится. Не могут они меня бросить в горящем самолете. Не положено! В первую очередь командир отвечает за благополучное спасение всего экипажа. И я знал, что он до конца выполнит свой долг. Никуда не денется.
Так оно и вышло. Теперь передо мной земля, и я приближаюсь к ней, чтобы жить долго и еще лучше!
Капитан Чечевикин
Не знаю, полез бы я выкручивать чеку Мамаеву, не будь в самолете Полынцева. Не о Мамаеве думал я тогда, а о Борисе. Это был человек! Он сделал все, что от него требовалось, что должен был сделать командир: вовремя дал команду на покидание самолета, выдержал необходимое для подготовки время. Дальше спасение собственной жизни-прямая забота каждого. Не повезло, так не повезло! При срочном покидании самолета катапультируются по готовности. Чего же Борис остался ждать? Мне кажется, в сложившемся положении проявилась какая-то кощунственная несправедливость жизни: из-за вопиющей заурядности должен погибать порядочный человек!