— Уведи его отсюда, Уолт, а то я за себя не ручаюсь.
Она удалилась, вцепившись в двух новых популярных телегероев.
— Крутая бабенка, — заметил Уолт.
— Да уж.
— Ты ей не очень-то верь. Ради красного словца никого не пожалеет, и полное отсутствие совести. Впрочем, Лаген такой же. Воображает себя великим крестоносцем. Один сенатор обозвал его сторожевым псом, охраняющим предпринимательство от бессовестных дельцов. Вот он и пыжится, чтобы соответствовать.
— А что он здесь-то делает? Это совсем не его компания.
— Вспомни-ка свое безжалостное разоблачение. Дик обожает смотреть на девочек. Где же ему подзарядиться, как не в шоу-тусовке. Ты со всеми познакомился?
— Со многими.
— С твоим появлением все мужики ощетинились. Территория давно поделена, вот они и нервничают, в чьи угодья ты собираешься вторгнуться.
— А где Ли?
— Ублажает в баре парочку местных знаменитостей, чтобы попасть в светскую телехронику. Чего он такой взвинченный?
— Сам не знаю.
— Он как будто боится оставить тебя одного. Вы всегда были не разлей вода.
— Ли слишком много нервничает. Ему надо жениться, — ответил я с усмешкой.
— Чья бы корова мычала, — хмыкнул Уолт. — Между прочим, а ты на кого собираешься наложить лапу? Даже мне интересно. Кстати, весь товар доступный. Почти весь.
— Почти?
Уолт кивнул головой в ту сторону, где на ручке кресла сидела блондинка, чей разговор я подслушал, и беседовала с колобком, который, однако, был одним из крупнейших издателей.
— Вон та. Железные трусы. Настоящая бутылка с зажигательной смесью, только никому не удается поджечь фитиль.
— Любопытно.
— Скорее утомительно. Даже самые опытные отказались от затеи. Посрамлен был даже один психиатр. Сейчас вокруг нее крутится Рауль, пары разогнал, аж крышка бренчит. До встречи с ней он воображал себя воплощением всепобеждающей мужественности.
— Я слышал, как она его разделала. Неужели все, что она говорила, правда?
— Все. Бьюсь об заклад. Я у нее тоже на поводке. Пойди поздоровайся с пей. Интересно, какое ты произведешь на нее впечатление.
Колобок поклонился нам и укатил за своей новой пассией, которая, как летняя гроза, пронеслась мимо пас в окружении невзрачных молодых людей.
Уолт представил нас друг другу.
— Шэрон Касс, Дог Келли. Пусть будет по всем правилам. — Он с улыбкой глянул на меня. — Шэрон не любит шапочных знакомств.
Лукавые искорки играли в ее огромных карих глазах, когда она подала мне руку.
— Уолт всегда подтрунивает надо мной, мистер Келли.
— Зовите меня Дог. Так проще.
— Он уже сообщил вам о моих железных трусах, Дог?
— Еще бы.
— Такого болтуна поискать. Лучше пусть каждый сам убедится.
— Смотри, — предупредил Уолт. — Появится какой- нибудь с консервным ножом.
Она мягко освободила свою руку, глядя на меня слегка склонив голову набок.
— Возможно.
Шэрон Касс была прекрасна. И необычна. Ее внутренняя и внешняя красота были одинаково совершенны. Но внутреннюю она, казалось, тщательно скрывала. Ее искусно осветленные волосы переливались и ниспадали на плечи мягкими волнами, подчеркивая всю привлекательность ее манящего, как спелый плод, гибкого, чувственного тела. Ноги, едва прикрытые до середины бедра, свободно открывались взгляду и радовали его своим совершенством. Шэрон держала себя открыто и непосредственно, не прибегая к кокетливым уловкам, свойственным большинству женщин.
— Вы поговорите, ребята, а я пойду к гостям, — сказал Уолт.
Мы проводили его глазами, и Шэрон сказала:
— Думаю, Уолт специально науськал тебя на меня, Дог.
В ответ на мой вопросительный взгляд она объяснила:
— Чуть раньше я вытянула у него пять миллионов долларов на совместную постановку фильма с фирмой «Кейбл-Ховард».
— Так просто?
— Как теленка на убой. Мой босс, рассчитывая на мои данные, предполагал, что сделка будет окончательно заключена на шелковых простынях в спальне Уолта. — Она по-девчоночьи хихикнула.
— Но он повел себя настолько благородно, что, думаю, теперь хочет немного отыграться.
— Чем же ты занимаешься?
— Телами и пленками. «Кейбл-Ховард» выпускает фильмы — хорошие, плохие, но все доходные. Уолт точно знает, что на этой сделке он удвоит вложенный капитал.
— А тебя выпускают, чтобы приманивать спонсоров.
— Не новый прием, Дог. Во всяком случае, я веду эту игру по своим правилам.
— Ну и дела!
— А что, ты — моралист? — тихо спросила она.
— На таких условиях меня ни в какую сделку не заманишь.