Мы въехали в многоэтажный гараж. Машина остановилась, и мы с Шэрон вышли, а шофер поставил лимузин на подъемник в дальнем конце первого этажа. Затем в гараж въехал «фольксваген», слегка зацепившись за опору. Выглянув за угол, я увидел знакомый белый силуэт и решил, что время наступило.
Попросив Шэрон подождать, я спросил у служащего, где туалет, и пошел в указанную сторону.
В плоское ветровое стекло какого-то допотопного автомобиля я увидел, как Грек Брайди и Маркхэм вышли из машины и направились за мной. Я свернул в туалет.
Сняв пояс, я намотал его на руку. Работа предстояла серьезная. Мне везло — все три кабинки в туалете были свободны. Войдя в крайнюю справа, я снял ботинки и поставил их так, чтобы любой посетитель сразу понял, что я сижу на толчке, абсолютно поглощенный своим незатейливым делом. Заперев кабинку изнутри, я перелез через верх и притаился за входной дверью, поджидая Маркхэма.
Он вошел, как по указанию, в руке у него был револьвер 38-го калибра. Увидев единственную закрытую кабинку и мои ботинки, он уверенно прошел вперед. В одних носках я бесшумно прокрался за ним, и только он поднял ногу, чтобы выбить дверцу, как я с такой силой ударил его по голове, что он вышиб собой дверь и снес сиденье унитаза. Он не успел издать и звука, как, схватив его за голову обеими руками, я так шарахнул его лицом в замызганный унитаз, что туда посыпались его окровавленные зубы.
Маркхэм потерял сознание и не почувствовал, как я переломал ему обе руки и, с силой ударив по ушам, разнес вдребезги барабанные перепонки. Через несколько часов и в течение нескольких месяцев это будет сплошной комок невыносимой боли. И Турок вышвырнет его за ненадобностью.
Я поднял револьвер и надел ботинки.
Грек Брайди слышал возню за дверью и ждал своей очереди завершить дело. Не без удовольствия я открыл дверь и сказал:
— Входи.
Когда до него дошло, что голос был не Маркхэма, он уже был внутри и смотрел на меня расширившимися от страха глазами. Он замахнулся было своим ледорубом, но ударом револьвера я перебил ему кисть, а следующим ударом в висок не дал ему проронить и звука. Выпустив из рук ледоруб, он рухнул, как мешок с грязным бельем. Глядя на стальное лезвие ледоруба, я не мог не вспомнить, как от него погибли Вурис и Браун, а Баду Хили изуродовали позвоночник и он, парализованный, в муках доживал свой век в домике на окраине Брюсселя.
Я переломал Брайди все пальцы и рассек ему обе щеки, чтобы он никогда не смог затеряться в толпе. Расстегнув пояс, я сдернул с него брюки и трусы и, занеся ледоруб над его увесистой мошной, подождал минуты две, пока он очнется. Он застонал и, приоткрыв глаза, с трудом перевел их на меня, в то же мгновение ледоруб рассек этот кусок мяса и глухо грохнулся о пластиковое покрытие пола. Безумный крик ужаса и боли так и не вырвался из его горла, с резким всхлипом он втянул воздух и потерял сознание.
Шэрон спокойно смотрела, как я приближаюсь, но вдруг нахмурилась и прикусила губу. До ее дома было минут пять ходу, она молчала, пока мы не свернули за угол.
— У тебя вся рубашка в крови.
— Такой уж я неряха.
— За тобой вошли двое мужчин.
Я кивнул.
— Они не вышли.
Я снова кивнул.
— Ты их знаешь?
— Да.
Подойдя к ее дому, мы остановились.
— Они из того белого автомобиля, который все время ехал за нами?
— Как ты заметила?
— Я наблюдала за тобой и увидела их в зеркало/
— Они из другого времени, котенок. Забудь об этом.
— Что ты с ними сделал?
— Освежил им память, чтобы в следующий раз были поосторожнее, если у них вообще будет этот следующий раз.
— Можешь рассказать, почему все это случилось?
Закурив сигарету, я посмотрел вдаль.
— Нет.
— Понимаю.
— Хочешь опять со мной встретиться? — спросил я.
В ее лице было что-то торжественное. Очень внимательно посмотрев в мои глаза, она ответила:
— Да.
Я нежно поцеловал ее.
— Пожалеешь.
— Знаю, — она согласно кивнула головой.
— И все равно?
— Да.
На туалетном столике лежала записка. Ли сообщал, что костюмы доставлены и висят в шкафу. Звонил Эл Де- веккио и просил позвонить, как только смогу. Был еще звонок из офиса Дика Лагена, но ничего не передали. В заключение Ли пригласил меня на ужин в новый модный ресторан «Оливер Лодж», если я выкрою время.
Мой старый приятель не столько соскучился по моему обществу, сколько умирал от желания разузнать, что произошло между мной и Шэрон. Мои мысли вернулись к ней. Сумасбродная девка. Профессиональная девица. Не знаешь, что от нее ждать в последнюю секунду, прими я предложение лишить ее невинности. То ли коленом в пах двинет, то ли укусит, а ведь даже слабенький укус в шею или плечо может погасить любую страсть. Сумасшедшая, но симпатичная. Как тигренок — пушистый, ласковый, забавный — зато берегись, когда вырастет.