— Хочу устроить шикарную вечеринку. Набросал список гостей.
— По какому поводу?
— Разве Шэрон тебе не сказала? Ей удалось вытянуть несколько миллионов из Уолта Джентри для папаши С. К. Кейбла на совместный фильм. Старина Кейбл хочет снять последний бестселлер в новой интеллектуальной манере: хватит, мол, голого секса.
— Что за книга?
— «Плоды трудов».
— Хм! Такое название — и без секса? — ухмыльнулся я.
— Ну ты скажешь! Как можно без секса! Просто подход другой. Кейбл хочет осовременить тему, показать, что это такое.
— А что это такое? — спросил я.
Ли глянул на Розу и рассмеялся:
— Он спрашивает меня. Отличная штука, старина. Пока не знаю ничего другого, что может с этим сравниться.
— Просто не искал.
— Чушь. Что может быть лучше этого?
Пожав плечами, я затянулся сигаретой.
— Может, не лучше, но острота ощущений та же. Для некоторых, по крайней мере.
— Ну и что же это?
— Помнишь твой первый сбитый самолет, Ли? Это был «хейнкель», ты сбил его над Ла-Маншем. Видел, как выбросились два летчика, но их парашюты не раскрылись. Что ты чувствовал?
Ли передернуло, его лицо скривилось.
— Меня тошнило, — ответил он.
—' То же самое было с тобой, когда ты потерял невинность. Ты сам мне рассказывал. Ребята притащили дешевую шлюшку — по два доллара с носу — и уговорили тебя попробовать на старом продавленном диване в каком-то гараже. Тебя — благовоспитанного мальчика из хорошей семьи. Тогда тебя тоже тошнило.
— Мне было четырнадцать.
— Неприятное начало ведь не отбило охоту и по сей день. Теперь вспомни твой второй сбитый самолет. Я шел у тебя справа, когда ты подбил «Мессера-109» и летел за ним, наблюдая, как он горит. А вечером ты устроил выпивку.
— Ну знаешь, Дог…
— Я еще не кончил. После этого ты начал охотиться. Ты рыскал за добычей, ввязывался в бой, и одержанная победа становилась твоим высшим наслаждением. Затем следовали возбужденные обсуждения в пивнушке и немного похвальбы, пока ты не успокаивался и не возвращался к своей охо ге. Потом наступило пресыщение, и все превратилось в обыденную работу.
— Брось ты, Дог. Убийство и секс — разные вещи.
— Говорят, оргазм — это «малая смерть», разве не так?
Подперев подбородок руками, Роза наблюдала за нами со странным выражением на лице.
— Ты знаешь, Ли, он, пожалуй, прав. Скажи, Дог, ты правда получаешь наслаждение от убийства?
— Я обнаружил сходство.
— Я не об этом спросила.
— Пока шла война, я об этом не думал. Война вообще ненормальное состояние.
— Дог… — начал Ли и запнулся. Лицо его было напряжено, он словно подыскивал слова.
— Что?
— Теперь, когда ты исследовал предмет, что ты думаешь по этому поводу?
— Многие люди не знают, что значит убить.
— Я говорю не о многих, а о тебе и твоем отношении к убийству и сексу.
— Это две вещи, где ты либо побеждаешь, либо терпишь поражение, либо наслаждаешься, либо тебя презирают. Победил — слава тебе, оплошал — горе тебе.
— А ты как чувствуешь, Дог?
— Пока живой и счастливый, приятель.
— Ты меня пугаешь, — сказал Ли. Он был необыкновенно серьезен. Но быстро опомнился, лицо его разгладилось, и он с улыбкой заметил: — Ты совсем мне голову заморочил своими словами…
— …А слова приводят мир в движение, — раздался чей-то голос. Обернувшись, мы увидели наблюдавшего за нами Дика Лагена с полупустым бокалом в руке. — Можно присоединиться? Меня ведь пригласили.
Я пододвинул ему стул.
— Садитесь.
— Вы уже поели?
— Только собираемся, — ответил Ли.
— Прекрасно, тогда я присоединяюсь, за ваш счет, если не возражаете. Это наш типичный журналистский подход, который вам будет не совсем по вкусу.
— Пустяки, — сказал Ли. — Считайте, что этим обедом вернули себе часть налогов.
Управившись с супами и бифштексами, мы перешли к кофе. Роза и Ли еще раз просмотрели свой список приглашенных. Лаген раскурил тонкую сигару и откинулся на спинку стула.
— Мои сотрудники кое-что раскопали о вас, мистер Келли.
— Какой же улов?
— Достаточно, чтобы я заинтересовался.
— Вот как? — я вытряхнул сигарету из пачки. Дик Лаген с готовностью поднес мне зажигалку.
— Вы демобилизовались в 1945 году в Европе.
— Общеизвестный факт.
— Поселившись там, вы следовали налоговым законам страны проживания, — продолжал Лаген.
— Общее правило для всех.
— Именно. Только сумма уплаченных вами налогов была настолько значительна, что, подсчитав ваш доход, мы были озадачены.