Войдя в спальню, я услышал какой-то еле слышный монотонный булькающий звук. Шторы были опущены, кровать не убрана. Звук усиливался по мере того, как я приближался к ванной комнате.
Я узнал звук. Засунув револьвер в кобуру, я рванул дверь с такой силой, что вырвал язычок из задвижки. Со связанными за спиной руками и ногами Ли лежал в ванной. Рот у него был заклеен широкой лентой медицинского пластыря, а сверху он был придавлен тяжеленным металлическим рабочим креслом. Из открытого крана тонкой струйкой текла вода, чтобы сделать его смерть медленной и мучительной. Жилы у него на шее вздулись от отчаянных усилий удержать лицо над водой, глаза выпучились от ужаса.
Закрыв крап, я сдернул кресло и вытащил Ли из ванной. Когда я разрезал стягивавшие его веревки, неожиданно освободившееся тело дернулось и Ли вырвало через ноздри. Я сорвал пластырь, чтобы он не задохнулся. Он поднял на меня глаза, застонал и потерял сознание.
За исключением небольшой ссадины на виске, на его теле не было никаких следов. Обтерев Ли, я уложил его в кровать и сел рядом, время от времени прикладывая к его лицу влажное полотенце. Наконец его ресницы затрепетали и он открыл глаза.
— Тихо, тихо. Не торопись. Потом поговорим.
Он согласно шевельнул головой.
— У тебя что-то повреждено?
В ответ он сделал слабый отрицательный жест рукой.
— О'кей, лежи спокойно.
Снова намочив полотенце, я положил его на лоб Ли, пошел и закрыл входную дверь. Ну и идиот же я, ругался я про себя, даже не предусмотрел такого поворота. Я подвергал опасности всех, с кем соприкасался, потому что даже не мог предположить, что они снова запустят свою грязную машину. Как же я ошибся, черт возьми!
Ванна была почти полна, следовательно, кран был открыт давно, так что у налетчиков было достаточно времени, чтобы исчезнуть, не оставив следов. Все было ясно как день. Когда Ли вышел за почтой, они подкараулили его, приставили дуло к виску и вошли вместе с ним.
Подняв письма и газету, я посмотрел на дату — вчерашняя. Они подловили его прошлым вечером, когда он вернулся с работы. Значит, они всю ночь ждали меня, а не дождавшись, решили сделать мне подарок.
Здесь меня осенило. Чертыхнувшись, я бросился в ванную, открыл затычку, чтобы спустить воду, бросил пластырь в унитаз и поставил на место кресло. Расширившимися глазами Ли смотрел на мою беготню.
— Одевайся, придется сыграть роль, — бросил я ему.
Едва я успел снять пальто, убрать в шкаф револьвер и набрать номер Лейланда Хантера, как в дверь постучали. Попросив секретаршу Хантера не класть трубку, я пошел открывать дверь. На пороге стояли те самые полицейские, которые к нам уже приходили, — Тобано и его напарник. Два револьвера уставились мне в грудь.
— Чего же вы стоите? Проходите, пожалуйста… Я говорю по телефону.
Я хотел пройти внутрь, но Тобано остановил меня:
— Постой, приятель.
Сказав секретарше, что я позвоню позже, он положил трубку. Не успели они оглядеться, как из спальни вышел Лив одних пижамных штанах и сладко потянулся. Он даже зевнул для вящей убедительности.
— Какого черта, Дог? Что здесь происходит?
— Сам удивляюсь, — ответил я, вопросительно глядя на полицейских. — Вас не затруднит объяснить, в чем дело?
— Вас не затруднит, если мы сначала осмотрим квартиру?
— Валяйте.
— Раз уж вы здесь, приберите заодно мою постель, — подковырнул Ли.
Тобано остался с нами, пока его напарник обследовал квартиру.
— Чисто, — сказал он, закончив осмотр. Оба убрали револьверы.
— Дальше что? — спросил я.
— Мы получили сообщение, что у вас в квартире мертвое тело, — сказал Тобано.
Ли с натугой ухмыльнулся.
— Моя горничная уже как-то проделала со мной такую штуку, когда нашла меня на полу мертвецки пьяного.
— Голос был не женский.
— Анонимный звонок?
— Сейчас мало кто представляется, — заметил Тобано. — А это ваша комната?
— Ага.
— Постель убрана.
— Я аккуратный.
— Ночевали здесь?
— Это что — арест?
— Нет.
— Тогда нечего и спрашивать.
— Нам не нравятся такие шуточки. Если вы знаете этих шутников, скажите, что в следующий раз им не поздоровится.
— Не беспокойтесь.
— Я и не беспокоюсь. Только сомневаюсь, была ли это просто шутка, — ответил полицейский с обезоруживающей улыбкой.
— Почему?
— Мы не привыкли так часто натыкаться на одну и ту же пару. Вам это не кажется странным?
— Я как-то не подумал об этом.