— Есть объяснения?
Пожав плечами, я достал сигарету и закурил.
— Я рассказывал о том случае приятелям. Вот кто-то и решил пошутить.
— Впредь такие шутки им дорого обойдутся.
— Более чем уверен, — ответил я, закрывая за полицейскими дверь. Хорошо, что они не видели выражения моего лица в тот миг.
Совсем обессилев, Ли со стоном рухнул на диван и лежал неподвижно, закрыв глаза рукой от света. Руки у него дрожали, а нервный тик подергивал уголок рта.
Я пошел на кухню, приготовил кофе и налил ему чашку.
— Выпей, тебе полегчает.
С трудом сев, он взял, чашку дрожащими пальцами и выпил всю, не выпуская из рук. Забрав чашку, я закурил сигарету и сунул ему в рот.
— Можешь говорить?
Его глаза на бледном до синевы лице повернулись ко мне.
— Дог… во что ты ввязался?
— Прости, малыш.
— Они… они хотели меня убить.
— Знаю.
— А я даже ничего…
— Опиши их, — прервал я его.
Ли попытался облизнуть сухие губы, потом кивнул, потирая ссадину на виске.
— Их двое было. Примерно твоего роста и полноты. А с пушками… так прямо шкафы. Жуть вспомнить, Дог…
— Дальше, Ли.
Тебе подавай дальше. А ты знаешь, что чувствует человек, которому через пару минут предстоит захлебнуться? Ты…
— Прекрасно знаю.
Ли сжал веки и, опершись локтями на колени, обхватил голову руками.
— Им было около сорока. Один был в черном костюме, другой — в спортивной куртке и широких брюках. Белые рубашки с темными галстуками в полоску.
— Особые приметы?
— Нет… ничего особенного. Глядя на них, сразу думаешь, «крутые ребята».
Он смотрел на меня все еще испуганными глазами.
— Дог, это серьезная публика. Они просидели всю ночь как воды в рот набрав, потом вдруг один встал и врезал мне рукояткой револьвера. Когда я очухался, уже лежу связанный в ванной, а они кран открывают.
— Они хоть что-нибудь сказали?
— Да, вначале. Тебя спросили. Я сказал, что не знаю, где тебя черти носят. Ты же меня не предупредил, что не будешь ночевать.
— Как они говорили? Произношение какое?
- Ты имеешь в виду… выговор?
— Да-да.
Ли задумался, нахмурив брови.
— Как сказать. Хорошо говорили… пожалуй, даже слишком хорошо.
— Что ты хочешь сказать?.
— Ну… как будто они специально учили язык. Один… сначала вроде обдумывал, а потом говорил. А у другого был едва заметный акцент. Забавный такой… как у того английского пилота, помнишь… его звали Большой Бенни?
Помню.
Во, точно, как у него.
Бенни был родом из Брюсселя, — ответил я. — Он приехал в Англию сразу но окончании колледжа, за четыре года до начала войны.
— Этот гад только спросил про тебя, и выговор у него был как у Большого Бенни.
— Они не сказали, зачем я им нужен?
нет, только один хотел обыскать квартиру, а другой сказал, что ты не такой дурак. Они хотели дождаться, застави I ь т ебя заговорить, а потом убить. У них был с собой чемоданчик. Чего гам только не было- орудия разные, бутылочки со всяким снадобьем… я в штаны наложил со страху. Они верно поняли, что я не вру, а то попробовали бы кое-что на мне.
— Да, они поняли. Непонятно только, почему они меня не дождались.
— Один все на часы смотрел, особенно последние два часа. Начал заметно дергаться.
— Наверное, решили, что я засек их ловушку и вернусь с подкреплением.
— А полицейские откуда взялись?
— Еще один способ разделаться со мной. Время, правда, рассчитали плохо. Следили за входом, и как только я появился, позвонили в полицию, надеясь, что меня застукают с трупом… или когда я попробую его вывезти.
— Попробуешь вывезти… ужас, Дог…
— Забудь. Все в порядке. Я уеду от тебя и…
— Ни за что! — воскликнул Ли. — Я же их рожи запомнил и могу опознать. Не смеешь ты меня так бросить. Я вовсе не храбрец и к вашим делам не привык.
— О’кей, о’кей, может, ты и прав.
Я встал и вынул еще одну сигарету. Обернувшись, я заметил, что Ли смотрит на меня так, как будто видит впервые.
— Ты знаешь, кто они? — спросил он.
— Нет.
— Тогда знаешь, зачем они приходили.
— Догадываюсь.
— Но мне не скажешь?
— Нет.
— Дикий ты человек, — сказал Ли, а потом смущенно буркнул: — Слушай, а я ведь и вправду наложил в штаны.
— Знаю, бывает.
— И с тобой тоже?
— Дважды, — ответил я.
— Дог…
— А?
— А на них были коричневые ботинки. В Нью-Йорке никто не носит коричневые ботинки с черным костюмом или темными брюками. Только провинция так щеголяет.
— Или иностранцы.
— Точно.