— Мистер Келли… это ведь не только от меня зависит.
— Тогда выбирай… кого больше боишься.
— Слушаю, сэр.
— Картина тебе ясна. Есть дополнительные детали. Знаешь братьев Гвидо?
— Мистер Келли…
— Получатели — они. У них между пальцев ничто не проскользнет. Так что товар никак не мог попасть ко мне, и мне не нравится, что меня сделали козлом отпущения. Советую не мешкая расставить все и всех по местам, иначе волкодав найдет, кому перегрызть горло, ясно?
— Ясно.
Повесив трубку, я вернулся к бару, где Тод натирал прилавок красного дерева до ослепительного блеска. Но это был лишь предлог, чтобы не говорить со мной. Он едва глянул в мою сторону, но я, взяв свой стакан, как ни в чем не бывало уселся за стойкой напротив него.
— Что пасмурный?
— Ничего.
— Думаешь, лезу на рожон?
Пожав плечами, он выдавил немного ¿маслянистой жидкости на старое дерево и стал еще старательнее втирать ее тряпкой. Наконец он остановился, нахмурив лоб и с беспокойством глядя на меня.
— Малыш, Кросс обо всем узнает.
— А кто ему скажет?
— В нашем городке вести расходятся быстро.
— Линтон всегда был настоящим кладбищем секретов, да еще каких.
— Это раньше было, теперь не то.
— Я же сказал тебе, просто дружеский визит.
Тод недоверчиво посмотрел на меня, закончил свою работу и, вымыв руки, подал мне сложенный листок бумаги.
— Стэнли Крамер просил передать.
Записка была предельно короткой: Зайди повидаться, и подписана инициалами.
— Он ничего не объяснил?
— Нет. Сказалпусть прихватит свою девчушку.
— Она в Нью-Йорке.
— Вот и хорошо. Стэна в городе сейчас тоже нет, будет через пару дней. Уехал, верно, навестить старого друга. Девчушкин отец работал с ним.
— Да, много лет тому назад, — подтвердил я.
— Славные ребята, эти старожилы. Компанейские. Хорошо, если бы у них с работой выгорело.
— Будет порядок, Тод. — Положив сдачу в карман, я взял шляпу. — Да, кстати, Шэрон Касс гуляла с кем- нибудь из здешних?
Он бросил на меня непонятный взгляд и слегка улыбнулся:
— Уж такое их девичье дело.
— Накануне ты мне хотел что-то о ней рассказать.
— Она обручена.
— Она мне говорила.
— Хочешь поломать обручение?
— Может, и не хочу.
Тод стоял, облокотившись на стойку, потом кивнул головой, глядя на меня мудрыми стариковскими глазами.
— Ты уж не маленький, паренек. Я смотрю, забот у тебя хватает и ты с ними ловко управляешься. Вот и продолжай действовать по собственному разумению, тогда не придется никого винить за плохой совет.
Улыбка растянула мои губы:
— О'кей, философ.
— Только не обижай ее.
— Да ты что! Она все еще невинная девушка.
— Вот об этом я и говорю. — Тод больше не хмурился и был похож на моего старого школьного учителя.
Альфред и Дэннисон слушали невнимательно. С моим появлением их жизнь наполнилась беспокойством. Пока я объяснял, что им следует делать, они сидели, плотно сжав губы и даже не прикасаясь к стоявшим перед ними бокалам.
Самое забавное, что и объяснять-то долго не пришлось. Когда я сообщил, что в Линтоне будет сниматься фильм, а главным местом действия будет заводской комплекс, все три сестры закудахтали от восторга, и не осталось никаких сомнений, на чьей они стороне. Альфи и Дэнни было ясно: либо они должны согласиться с сестрами, либо им не видать их акций.
Но им не хотелось соглашаться сразу, надо было продемонстрировать свою власть. Выйдя и посовещавшись минут сорок, они вернулись в библиотеку, чтобы сообщить о своем согласии, при условии, что съемки не помешают производственному процессу.
— Приятно, что ты проявляешь интерес, Догерон, — величественно добавил Альфред.
— Пустяки.
— Может, тебе будет интересно услышать, что я разузнал кое-что из твоего прошлого?
— О?
— Одна знатная дама в Европе…
— Их было две, — спокойно прервал я, — только они никогда не признаются.
— Есть доказательства.
— Слышал я об этих фотографиях, а также о том, что тот, кто сделал снимки, погиб. Несчастный случай, когда он охотился с мужем графини, которого пытался шантажировать. Муж утверждает, что женщина на фотографии вовсе не его жена.
— Есть еще кое-что, — ответил Альфред голосом гремучей змеи.
— Усердие. Вот что я люблю в тебе, Альфи.
Когда я уходил, никто со мной не попрощался, только Марвин Гейтс пошел проводить меня. В холле нас встретил Харви, подал мне плащ и шляпу и ушел в буфетную. Марвин, дружески хлопнув меня по плечу, расплылся в широкой улыбке, которую с трудом сдерживал весь вечер.