Он направился было к двери, но остановился, вспомнив что-то.
— Ты знаешь, я тут долго разговаривал с Ролландом Холландом.
— Да?
— Я опять сделал предположение. — Он широко улыбнулся. — Ну и пройдоха же ты!
Запинаясь, связной начал по-французски, но сразу перешел на торопливый испанский, в такт постукивая пальцем по столу.
— Нет. Простите, мистер Келли, больше ничего не могу сказать. Все полностью вышло из-под контроля.
— Что сказал О’Киф?
Его лоб покрылся каплями пота.
— Умоляю…
Мое лицо, отражавшееся в зеркале за его спиной, не вызвало и у меня особой симпатии. Он привык спокойно работать с краю, а теперь угодил в самое пекло.
— Только из уважения к вам, — с трудом выдавил он.
— Само собой.
— Груз ушел за пределы страны. Курьер, которого убили… доверил его кому-то еще. Один человек по имени Ле Флер… он подозревает, что груз попал в Сохо, в книжный магазин…
— К Саймону Корнеру?
— Да, к нему. Его убили. Но у него ничего не нашли. Однако в результате английская полиция вышла на загадочного Ле Флера. Как говорится, там даже чертям тошно стало. У полиции появилась возможность развалить всю структуру сразу. Стоимость исчезнувшей партии столь велика, что ни одной организации не по силам возместить потерю.
— Что сказал О’Киф?
Глотнув из своего стакана, он медленно наклонил голову и нервно облизнул губы.
— Они почему-то решили сосредоточить все силы на вас. Уже даны… соответствующие указания. О’Киф сказал… что вам надо… исчезнуть.
— Значит, смазывать пятки?
— Извините, не понял.
— Я ^теперь персона нон грата.
— Вот именно, мистер Келли. Все идет к тому, что вам осталось жить считанные дни, если…
— Если?
— Если вы не вернете груз.
— Значит, к делу приступают отборные пушкари?
— Я… боюсь, что да.
— Тебя уполномочили на эту встречу?
— Да.
— Скажи им, пусть идут к известной матери.
После ухода связного я минут пятнадцать послушал новости и выключил телевизор.
Дозвониться до Шэрон Касс не удалось: она ушла обедать. Я просил передать, что вечером зайду к ней домой. Растянувшись на диване, я заглянул в себя и заметил, что мой росток поднялся на пару сантиметров, но я все еще не мог разглядеть, что это. Я плюнул на все и уснул.
Вечер оказался премилым. Играл небольшой оркестр человек из десяти, ублажая несколько сотен важных гостей, съехавшихся в скромный сарайчик С. К. Кейбла, комнат на двадцать.
Шум толпы, раскатистый смех и звон бокалов совершенно заглушали музыку. Кругом было буйство оголенных тел, просвечивающих сквозь прозрачные блузки, обнаженных рискованными декольте и вырезами на спинах. Торговля шкурами. Пощупайте выделку, попробуйте на упругость, потыкайте на прочность. Запахи тел смешались в один безликий ядреный дух.
— Я знала, что тебе не понравится, Дог, — сказала Шэрон.
— Не так уж и плохо. Мы долго здесь пробудем?
Она подала мне бокал, взяв его с подноса у проходившей мимо хорошенькой официантки.
— Что случилось, Дог?
— Ничего.
— Посмотри, как на тебя поглядывают дамы.
— Ну их к черту.
— Ты сегодня не очень-то общительный. Прости. Мне не надо было приводить тебя сюда.
— Я не хожу на поводке, — засмеялся я и легонько дернул ее за волосы. — Ладно, сейчас оттаю. Слишком много всего произошло.
Шэрон показала головой на дверь.
— Вон Ли. Это он уговорил английскую актрису подписать контракт с Кейблом.
— Кейбл тоже взял его в штат?
— На съемки этой картины. Хороший выбор. Только он почему-то не выглядит радостным.
Я поставил пустой бокал на поднос проходящей официантке и взял полный.
— Когда я познакомлюсь с твоим женихом?
— Он появится, когда будет готов, — ответила она почти рассеянно.
— Независимый хмырь.
— Да, — ответила она. — Вполне.
— Стоило бы его предупредить.
— Ну так сделай это.
— Пусть зануда сам не дремлет.
— Что у тебя за выражения?
На ее лице появилась какая-то отстраненная улыбка. Она мне напомнила что-то, листки календаря зашуршали в обратную сторону, отбрасывая год за годом. Росток еще поднялся, и появился первый лист. На нем виднелась какая-то цифра, но была еще неразличима.
Кто-то подошел и увел Шэрон в другой конец зала, а ее место заняла парочка блондинок, завязавших со мной светский разговор. Я отвечал довольно невнимательно, пока не подошла Мона Мерримен и не шуганула их в своем солдатском стиле, заявив, что я весь ее.