Думай, сынок. Они отняли у нас все. Теперь твой черед. Настоящих парней осталось немного.
Я лежал на кровати, и мне было хорошо. Я впервые понял свою мать.
Где-то на воле бродит мой убийца.
Еще посмотрим, кто кого.
Я снял штаны и помог себе разрядиться.
Скучная вещь — дождь, особенно проливной… Но я сказал «чудесно», окунулся в него, подумав, где-то сейчас ошивается Арнольд Белл со своим никелированным орудием с глушителем и каково ему было узнать, что его напарника увезли в морг в пластиковом мешке. Может, они теперь притормозят чуток, как думаешь, Дог?
Дождемся, пока полиция все проверит. У баллистиков сведений о моем стволе нет. А убитый — просто еще один труп, У которого возьмут отпечатки пальцев, а получив информацию, закроют дело, списав все на заморскую мафию. Очень меткий стрелок оказался не на высоте.
Но остался еще один.
Самый меткий.
Арнольд Белл.
Убийца по заказу, и я — его заказ.
Неожиданно выглянуло солнце, и все вокруг засияло, а дождь легким серебристым туманом уполз к северу. Толстая чайка уселась на крышу крыльца за моим окном, и я чуть не сказал ей «привет». Далеко на горизонте поднимались дымы из трех заводских труб, и у меня появилось дурацкое ощущение, что мир прекрасен.
Наконец-то на целых три дня я стану Робинзоном Крузо. Все было чудесно до конца последнего дня. Но когда наступила темнота, я уставился на звезды, и они словно сливались в числа, а мой росток выбросил еще один побег, и цветок должен был вот-вот распуститься.
Я оставил револьвер на кровати. Послышался шелест прибрежной травы, зашуршал песок, и тогда мои руки сомкнулись на его горле и он был в пяти секундах от смерти. Единственное, что огорчило Марвина Гейтса, это то, что я пролил его выпивку.
— С чего это ты на меня навалился?
— А ты не крадись.
— Да я вроде посвистывал, — оправдывался он.
— Ты посасывал.
— Извини, старик.
— В чем дело?
— Плесни в стаканчик.
— В доме только пиво.
— Плебейство. Ладно, сойдет. Давно не бывал в трущобах.
Дуралей меня насмешил. Был на волосок от смерти и не заметил, пьянчужка. Мы развели небольшой костерок и молча сидели, потягивая пиво. Так прошло около часа, огонь потух, и только багряно светились угли.
— Как ты меня нашел?
Открыв новую банку, он ответил, не глядя на меня:
— Тебе больше некуда деться.
— Дом мой.
— Я так и понял.
— Почему?
— Дом куплен. Увидев тебя, я не поверил в канадского дядюшку. Пораскинул мозгами, и вот я здесь.
— Дать бы тебе по шее.
— За что? Я и так врожденный неудачник.
— Однако Пэм за тебя держится.
— Она — размазня. — Он надолго приник к банке, потом, оторвавшись, широко улыбнулся. — Эх, оказаться бы мне хоть раз на коне! Осточертело жить в помойной яме.
— Чего бы тебе хотелось, Марв?
Что-то произошло с его чертами. Губы сжались, и даже цвет глаз, казалось, изменился.
— Вернуть бы мне мой мужичий конец.
— Будет трепаться, Марв.
— Нет, правда. Олух я, мистер Келли. Некультурно говорю?
— Очень некультурно.
— К моему несчастью, я люблю свою жену даже после того, как вляпался в гнусную историю и в результате потерял все свое мужское достоинство.
— Сам виноват, приятель.
— Да, по не я первый, не я последний.
— Точно. Давай-ка поговорим, Марв. Ведь ты сюда пришел не пиво лакать?
— Альфред и Дэннисон — гомосексуалисты.
— А еще что новенького? — спросил я.
— Так ты знаешь?
Я слегка пожал плечами.
— Откуда ты-то узнал? — спросил я.
— У меня есть… скажем… нестандартные приятели, которые узнают своих с ходу. Они сразу указали на братцев. Ничего определенного, доказать трудно, но я верю их чутью. После твоего первого приезда я навел кое-какие справки. Если парочка и практикует это дело, то очень скрытно. Их друзья — все очень приличные люди, но братья часто исчезают из дома на день, два, якобы в деловые поездки, но по возвращении очень долго и нудно объясняют свое отсутствие. По крайней мере, Дэннисон. Альфред больше помалкивает, если к нему не пристают с расспросами.
— Никто бы не подумал на Альфи, — заметил я. — У Дэнни хоть оправдание есть.
Марвин вопросительно посмотрел на меня.
— В детстве он подцепил триппер от одной потаскушки. Это, наверное, навсегда отпугнуло его от женщин.
— Понятно. Это многое объясняет. Удивительно, что ты знаешь.
— Я не знал. Просто вертелось на уме, как неприличный анекдот, который никак не вспомнить.
— В общем, это не доказательство, просто научная гипотеза. Я подумал, может, это тебе поможет в твоей тяжбе за наследство.