— Почему? — спросил Лейланд.
— Все равно ты мне не поверить.
— Почему? — повторил он.
— Мне кажется, я овладел ситуацией.
— Так надоумь и меня.
— Думаю, не стоит связываться с таким ушлым старым законником.
— Твое дело. Как твой адвокат, я могу быть тебе еще чем-нибудь полезен?
— Можешь, советник, — ответил я. Я чувствовал, что пьянею, а этого никак нельзя было допустить. Сунув руку в карман, я вытащил конверт. Попросив Хантера подписать заранее подготовленную мной писанину, я передал ему конверт и две толстые чековые книжки.
— Теперь порядок?
— Тебе надо было стать юристом. Будь это заявление умирающего человека, его бы признал любой суд.
— Считай, что я и есть умирающий. Могучий Охотник. Днем раньше, днем позже — какая разница?
— Выбор за тобой, Дог.
— Конечно. Кстати, — добавил я, — а ты еще встречался с Шарман?
В ответ он улыбнулся просто и ласково.
— Я их обеих взял в любовницы, пока они не найдут себе по хорошему человеку. Я им и приданое каждой дал.
— Ах ты, старый развратник!
— Я — темпераментный и достойный гражданин.
— И они так считают?
— В моем возрасте человек благодарен за все хорошее, что ему перепадает, а они благодарны мне за то, чего они не видят от других. Как ни смешно, но мои клиенты, кажется, стали обо мне еще более высокого мнения.
— Дорогой ты мой темпераментный старик, надеюсь будешь без меня скучать?
— Буду, Дог, очень буду. Но ты ведь жив пока.
Я повторил его слова.
— Хорошо звучит, правда, мало утешает. — Закурив сигарету, я спросил: — Когда Кросс устроит кровопускание заводу Бэрринов?
— Скоро. Вероятно, когда затихнет рекламная шумиха. Это неизбежно, сам признаешь.
— Нет. Не признаю.
— Что же можно сделать?
— А если мы добавим ему еще рекламы?
— Мне не нравится твой тон.
— Никому не нравится, советник. Это мой резерв.
— Хочешь устроить неприятности?
— Именно. А может, и нет. Зависит от обстоятельств.
— Ты меня пугаешь, Дог.
— Так и задумано. Кстати, дом чудесный. Спасибо.
— За твои деньги, — пожал он плечами.
— Девицы тоже мои, развлекайся.
Мне понадобилось чуть не полчаса, чтобы отыскать Хобиса и Вертолета. Каким-то ^манером они затесались в охрану съемочной площадки и теперь расхаживали с дубинками. Старый армейский трюк: никто к тебе не вязался, если у тебя было дело. Назначив им встречу у продуктового вагончика через пять минут, я обогнул прицепные вагончики для актеров, костюмерную на колесах и присоединился к ним.
Хобис выглядел мрачным.
— Слишком все тихо, Дог.
— Ну и хорошо, — ответил я.
— Ничего хорошего. Дело дурно пахнет.
— Чем это?
Посмотрев в сторону ротозеев, стоявших за ограждением, окружавшим съемочную площадку, он сказал:
— Там есть кто-то. Я это чую.
— А поточнее?
— Лица. Незнакомые, но типичные. Двигаются по- особому и смотрят по-особому. Ты понимаешь, о чем я?
— Понимаю.
— Так что кто-то есть. — Он затянулся, пригасил пальцами огонь и сунул окурок в карман рубашки. — Может, ты знаешь?
— У меня есть идея. Ноу вас другое задание. Смотрите за Ли и Шэрон.
— За ними никого нет, — буркнул Вертолет и смахнул с лица капли дождя.
— Знаю. Им нужен я.
— Может, организовать тебе прикрытие?
— Не стоит. Предпочитаю прямое нападение.
— Дурной ты, — сказал Вертолет. — Тебе лучше знать. Они тебя тоже знают. Кто же начнет первым?
— Я думаю, они.
— Тогда заказывай себе похороны.
— А может, им.
— Когда бы то ни было, нам заплачено вперед, — заметил Хобис. — Я люблю честно зарабатывать деньги. Кстати, прошлой ночью это ты подсуетился? Насчет твидовых ребятишек?
Я утвердительно кивнул головой.
— Чисто сработано, — одобрительно хмыкнул Хобис. — Сам бы лучше не сделал.
— Спасибо. Присматривайте за моими друзьями. Тучи еще только сгущаются.
— О'кей. Если мы кого опознаем, дадим знать.
— Непременно.
Мы разошлись, и я опять окунулся в дождь и ветер, гнавший низкие темные облака. Полдень был похож на поздние сумерки. Всем было мерзко.
Кроме Дика Лагена, который сидел на заднем сиденье своего «кадиллака» и ни капли не удивился, когда я сел рядом с ним.
— Вас трудно отыскать, Дог.
— Не так уж и трудно.
— Я здесь уже почти… — он посмотрел на часы, — два часа.
— Меня ждали?
— Я знал, что вы заинтересуетесь.
— Ошибаетесь, приятель. Меня интересуют только ваши методы. Могу вам чем-нибудь помочь?