— Да уж, проскочила на волосок от смерти.
— Ну а мужик-то он какой?
— Так толком и не смог поднять свой инструмент.
— Надо было помочь.
— Для фотографий хватило.
— Годится.
— Кстати… хоть меня и не раз фотографировали, что ты собираешься сделать с негативами?
— Могу тебе подарить.
— Мне все равно. Ли и так знает меня, как облупленную.
— Тогда уничтожим их, чтобы и следов не осталось.
— Теперь все?
— Для тебя, да. Все, — ответил я.
— Эллиот уже проявил пленки. Надеюсь, пригодятся. Ты теперь — МММ, как я понимаю.
— МММ? — переспросил я.
— Трижды мертвец.
— Точнее не скажешь, — согласился я.
— Кому-нибудь да приходится опростоволоситься. Верно? — утешила Роза.
— На каждом шагу, крошка, — согласился я.
Мы встретились на заводской съемочной площадке. Шэрон шутливо ткнула меня кулаком в брюшной пресс и отшибла руку. Поцеловав покрасневшие косточки пальцев, я сказал, что ей не повезло — она попала в пряжку ремня, на котором висел револьвер. Она потирала кожу пальцев, растерянно улыбаясь.
— Подлый негодяй.
— Чистая правда, поэтому меня все так величают.
— Будь у меня револьвер, я б тебя шлепнула.
Я дал ей свой. Но Шэрон не знала, как с ним обращаться, и вернула его.
— Лучше бы поцеловала меня, чем ругаться.
Она набросилась на меня, как тигрица. Ее поцелуй был таким жарким и требовательным, что я крепко обхватил ее и мы чуть не съели друг друга заживо. Когда нам стало невмоготу, мы отстранились друг от друга с восторженным изумлением в глазах.
— Так не надо, малыш, так не надо.
— Так надо, — засияла она.
Дождь поливал нас, но мы даже не замечали этого. Наконец Шэрон слизнула с губ капли дождя и заметила, сморщив нос:
— Как все странно в жизни происходит, правда, Дог?
— Иногда.
— Почему ты так долго ждал, прежде чем рассказать о себе?
— У меня были неотложные дела.
Неожиданно сверкнула молния, превратив пасмурный день в тускло-голубой. Мы прислушались, дожидаясь раската грома, и он прогрохотал, откатываясь вдаль.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь? — спросила Шэрон.
— У тебя есть доступ к кадровой картотеке вашей студии?
— Конечно.
— Хорошо. Отбери всех нанятых недавно. Отбрось тех, кому нет… скажем, семидесяти. Проверь документы оставшихся, выбери тех, у кого совершенно новые документы или выглядят так, словно их старались сделать потертыми, о результатах сообщи мне. Если возникнут вопросы, скажи, что дело связано со страховкой.
— Хорошо, я постараюсь, Дог.
Эллиот Эмблер вручил мне конверт с фотографиями, получил деньги, поблагодарил за прибавку сверху и спросил, что делать с негативами. Пусть подержит у себя дней десять; если я их к этому времени не заберу, пусть сожжет— таковы были мои указания.
Через пятнадцать минут я уже встретился с Лейландом Хантером и вручил ему снимки. Когда он внимательно их просмотрел, я сказал:
— Теперь твой ход, советник. Все условия завещания соблюдены.
— Тебе не кажется, что все это — пустая трата сил. Что ты выигрываешь?
— Для начала, мои десять кусков.
— Ты же знаешь, что в сертификатах — это мелочь.
— Сколько раз тебе напоминать! Я — оптимист.
— Те, кто пытался взлететь до братьев Райт, тоже были оптимисты.
— Приготовь все документы.
— Когда ты собираешься с ними встретиться? В этом, собственно, нет необходимости.
— Очень даже есть. Я все люблю доводить до конца.
— Понятно.
— В субботу вечером, советник.
— Хорошо.
Я выехал из города по старой дороге. Дважды я выключал фары перед поворотами, чтобы исключить преследование. Мне столько раз приходилось заниматься слежкой самому, что я спокойно мог двигаться без фар, ориентируясь по хвостовым огням переднего автомобиля. Дважды я останавливался, проверяя, не проедет ли мимо машина. Все было чисто, и я выехал на дорогу, ведущую к убежищу Люси Лонгстрит.
Подъехав к дому, я выключил мотор, поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Никто не откликнулся. Подождав немного, я опять постучал и услышал зычный голос Люси, приглашающей меня войти.
Она сидела одна за своим любимым кроссвордом, уже наполовину решенным. Рядом стояла пустая кофейная чашка. Выглядела Люси злющей как черт.
— Лишилась своей помощницы?
— Временно. Садись, парень. — Она ногой поддала стул в мою сторону и искоса повела на меня глазами. — Погоди, вот впишу одно слово.
Что-то в ее поведении было не так. Слово, которое она писала, не входило в клетки, но я легко прочитал крупные буквы — засада.