– Оу, я не могу тебе ничем помочь.
– Почему! – воскликнула девочка. – Мама! Ей плохо!
– Почему? – с вопросом вступился Давиан.
– Я следую указу Великой Коммунистической Партии, а именно разделу пятому, главе четырнадцатой, статье шестьдесят восьмой.
– То есть?
– Статья говорит о взаимодействии Соц.Партии с людьми, живущими под Сверхульем №1 касательно медпомощи.
– А если точнее?
– Соц.Партии запрещено оказывать медицинскую помощь тем, кто является плодом или разделяет идеи тлетворного семейного устройства.
– Но…
– Никаких «но», товарищ Давиан. Мы не имеем права ей ничего дать. Её мать это… мать. Она вне догм коммунизма, вне догм идеалами, а значит, её смерть – закономерная жертва во имя Директории Коммун.
Давиан задумался, ожидание и предвкушение действия стало томительно-терзаемым для сердца. С одной стороны, у него есть лекарства с собой, и он может помочь матери девочки, а с другой, если Партия узнает о его проделках, то ему будет несдобровать, ибо он преступит народное повеление.
– Давиан, нам нужно идти, – зовёт с собой Ирэ, переводя внимание на девочку. – А ты, ступай отсюда, тебе никто ничем не поможет. Ты – плод отступничества от нашего великого устройства социума, а значит к тебе и родственнику твоему будут применены меры искупительной идеологической кары.
– Я вас не понимаю, – со слезами заявила девочка. – Мама…
«Так кто же я… человек или партиец, у которого вместо сердца холодного камня кусок, а в голове не более чем, директивы идеалогии?».
Вопрос был поставлен Давианом для себя прямо и чётко. Он неуверенно запустил руку в карман и через секунду там появился свёрток из фольги, который был протянут девочке дрожащей рукой. В глазах юноши пляшет нерешительность, его ладонь холодеет, да и сам он чувствует, как его изнутри что-то грызёт, он ощущает, как на его уставлены недовольные взгляды, терзающие его партийную верность, но совесть, глас света внутри оказался сильнее, чем тёмный позывы Ком.Партии.
– Держи, тут таблетка, – Давиан протянул универсальное лекарство, которое судя по россказням Директории Коммун, помогает от большинства заболеваний и проблем. – Дашь её матери своей.
– Спасибо! – обрадовалась девчушка и худыми пальцами выхватила фольгу, убегая крикнув. – Спасибо вам!
Два вида взоров уставились сейчас на Давиана. Тёплое, немного скомканное, благодарение, омрачённое болью в глазах десятков обычных людей в лохмотьях, смотревших на картину происходящего и осуждающие, холодные и лишённые жизни взгляды бойцов и главы Соц.Партии.
– Вы не имели права.
– Товарищ Ирэ, она же…
– Не имели и всё, – настаивает партиец. – Это в нарушении правил, установленных народом.
– Народом… – не дал себе усмехнуться Давиан. – Я же помог… этому самому народу. Пояему я должен быть осужден? – вопросил юноша, прекрасно предчувствуя ответ.
– Потому что эти люди не соблюли закон общества, явленный праведным народом. Мы обязаны помогать тем, кто идёт по идейно-духовной стезе, а остальные – отступники, не заслуживающие спасение.
«И таковы столпы идеалогизированного общества» – снова подтверждает старую истину Давиан. – «недостойны помощи и спасения, кто идеями не вышел, кто не разделяет “истинное” мнение о правильности бытия.
– А вы…
– Я глава Социалистической Партии, наместник Великой Коммунистической Партии и являю здесь свет законы народного. Если кто преступит его, кто преступит волю народа, должен быть осужден на мучения и смерть, ибо народным покровительством, его любовью мы спасаемся.
Ирэ неумолим в своих заключениях. Для него – воля народа это абсолют, обязательный для исполнения, пусть и сущность этого решения губительна, приводит к смерти и не достойна, называться человеческой.
– Пойми, Давиан, если народ того захотел, значит так тому и быть, – напирает Ирэ. – Если он решил, чтобы все дефектные в идеях и теле ему не портили виды, значит так и будет. – Партиец провёл руками, обводя всё вокруг, разрушенные дома, собравшихся людей. – Если народ революционный, избранный, чтобы нести идею праведную, прикажет ратникам своим умыть руки в крови недостойных, бродящих во тьме буржуазной или религиозной, то они сделают это и знаешь почему?
– Почему?
– Потому что народ приказал. Иль ты думаешь, что наверху всё иначе творится? Конечно, наша славная Партия – это проводник воли народа, но вся власть у общества, у него ключи от управления всем и вся.
– Да.
«Он действительно в это верит? Верит в то, что говорит? И как спастись от народного безумия? Как спасти себя… душу от безумства толпы, которое заставляет стать животным… или того хуже».