Динамики снова заиграли речью, сменив словами вой, только это не механическая речь, а какой-то жалобный скулёж, смахивающий на молитву или даже религиозное воззвание:
– О великий дух коммунизма, чем же мы провинились, что на нас пускаешь такие кары!? Чем мы отступились от тебя!? Разве мы не исповедуем равенства!? Разве мы не отказались от классов!? У нас же всё общее – даже люди теперь не принадлежат друг другу. У нас нет государства, вместо него царствует Партия и народ! Так в чём же наша вина!?
– Что за… – последние слова Давиана потерялись в рёве вновь заговорившей сирены, по сути, спасшей его, ибо, если бы это услышали те, кто смотрят за ним через стёкла и компьютеры десятков, разбросанных по всей комнате электронных глаз, его бы за такие слова непременно настигла страшная кара.
Давиан секундой позже, как вырвалось бранное слово, понял свою ошибку и хотел ударить себя по губам, за то, что нанёс оскорбление воззванию партийцев к «духу коммунизма» – совокупности всех идей и воззрений, заквашенных на беспредельной фанатичной вере, соприкасающейся с гранью религии, в Партию и равенство, в общее имущество и Апостола Коммун, которые для большинства людей стали реликтами, на которые можно молиться.
Но юноша, натягивая туфли на босу стопу, выкинул из головы эти мысли, так как сейчас его тревожит совершенно другое, его разум отягощает целый ряд проблем – «Что происходит?» «Почему воют сирены?» «Что за директива».
Парень цепляет к пояску, который стягивает его плащ на талии, «Biblium Communistic» – книжка, обёрнутая в тёмно-багровую кожану обложку, за крючок, идущий от замка, запирающего страницы, прикрепляется к поясу.
– Вот теперь готов, – произнёс Давиан и собрался покинуть свою комнату, но был остановлен странными махинациями с его дверью.
За пределами металлической защиты донеслись звуки скрежета и бряцанья, а через мгновение она самовольно решила открыться, и толстенная глыба железа отпрянула в сторону, впуская незваного гостя, или же господина этого Улья и Коммуны.
– То-това-ва-ва-рищ, – залепетал Давиан, не ожидавший увидеть перед собой здесь этого человека.
Сначала подался посох, сверкнувший латунным бликом, увенчанный восьмиконечной звездой, а затем в комнату, низко пригнувшись, чтобы пройти через дверной проход вошла фигура мало похожая на человеческую. Свыше двух метров ростом, на гибком позвонке существо, чьё неестественно утончённое тело обвито алыми полотнищами ткани, украшенными узорами – звёзды да шестерни усеяли белой прорисовкой материю. Там, где нет одежды, проглядывают блестящими части тел, отражающие на зеркальной поверхности образы комнаты, а из-под широкого капюшона, из его темени смотрят переливающиеся разными цветами глаза, полыхающие аки угольки из ада.
– Товар-варищ Фо-Форос, это в-вы?
Существо выгнулось в полный рост, доказывая своё ростовое превосходство над юношей и сравнявшись великану, который навис грузной фигурой над пареньком, он вынужден рухнуть на свой посох – позвонок хоть уже давно нечеловеческий, но и он не может долго выдерживать такой вес.
– Да, мальчик мой, – гортанные системы выдали холодный и лишённый жизни голос, – это я, пришёл за тобой.
– Зачем вы здесь? – взяв себя в руки, спросил Давиан, – что всё это значит? Что происходит?
Вместо ответа Форос аномально изогнулся – его ноги и бёдра остались на месте, а торс, грудь выгнулись по-змеиному назад, едва не касаясь другого бока, где он в кармане спокойно отыскал, то, что ему нужно и выгнулся обратно.
– Товарищ Форос, так что же происходит? – всё не унимается Давиан, потирая ладони, от холода, который подгоняется воем сирен и растущим страхом.
Форос снова молчит. Вместо всяких ответов он взял пластинку в левую руку и аккуратно ввёл её под основание правой ладони – механизмы руки поглотили её и шесть пальцев расступились.
Давиана взяло удивление и шок от того, что он увидел – впервые ему приходится смотреть за таким технологическим совершенством, но ещё больше его поражает, что из сердцевины правой ладони выстраиваются линии света, которые ткут из нитей ярких отблесков голографическую картинку.
– Вот, юноша, взирай! – загрохотали гортанные системы Фороса и Давиан посмотрел на то, что выдаёт ладонь существа.
Взгляд Давиана впился в изображения, и казалось, что даже рёв сирен отступил назад. На мелькающих картинах он увидел, как человек в такой же рясе, как и он, стоит посреди коридора и разговаривает с кем-то.