Каждый день теперь Давиан вынужден будет работать на партию – читать перед людьми проповеди, проходить тесты на пригодность, доносить при необходимости и посвятить себя идеям «светлого» коммунистического мироустройства. Если хоть где-то он оступится на этой дороге, Партия быстро «подправит» это дело и он, лоботомированный и низведённый до состояния механизма, отправится служить Партии до смертельного изнеможения на фабриках и заводах.
– Боже правый, – тяжёлым шёпотом слетели слова, растворившиеся в воздухе и не тронувшие не единого уха.
– Ты что-то говоришь? – спросила Юля, повернувшись к спутнику, и смогла сию секунду разглядеть в нём бурю из чугунных эмоций, утягивающих его на дно печали. – Что-то не так?
– Всё в порядке… в порядке. – Потерянно дал ответ юноша, продолжая рассматривать статую, и подловил себя на том, что если продолжит с такой же миной на лице стоять, то может привлечь ненужной внимание Народной Милиции, которая его привлечёт к народному суду за «нелицеприятное выражение эмоций перед ликом лидера».
– Что-то ты какой-то задумчивый стал просто.
– Да всё никак не могу понять… что же символизирует это изваяние, – юноша ещё раз показал на статую.
– Девушка игриво усмехнулась, осудительно покачивая головой.
– Как же так… не знать историю Коммуны. Как так… историки были бы недовольны. Очень.
– Да ладно тебе… всё же нормально. Так чему она посвящена?
– Она символизирует победу Апостола Коммун над «все-врагом». Коса – это символ народной власти, золото и серебро символизирует свет Его и Партии, а мраморные одежды – это святость «повергающих» нечестивых.
– А что за «все-враг»?
– Все классовые и неклассовые противники нашего строя. Буржуазия, рабочие, священники, отступники от коммунизма и прочие-прочие-прочие.
– Ага, – юноша ткнул пальцем в расплывчатую статую поверженного врага, которого вот-вот распорет коса, чья суть выполнена из базальта, и похож он просто на обгоревшего до угля человека, без возможности определить его какую-либо принадлежности, – то есть это абстрактное воплощение всех, кто не угоден Партии?
– Именно, Давиан. Смекаешь, что к чему.
– Я даже боюсь предположить, сколько её строили.
– Месяца два, может три.
– Это как? – опешил Давиан.
– Народно, – кинула Юля. – Был референдум в нашем Улье по итогам которого, всех от десяти и до семидесяти лет привлекли к стройке. У каждого жителя Улья в пользу строительства отобрали половину пайка.
– Жуть.
– О-о, то ещё было зрелище – люди гибли десятками. Те столбы, которые ты видишь это своеобразные памятники погибшим.
– Но почему?
– Народ так сказал. Партийцы решили сэкономить на безопасности, решили привлечь даже многих больных, решили показать всю «любовь» к Апостолу Коммун… но из этого вышло самое настоящее кладбищенское дело, за которое погибли тысячи.
– Как? – всё так же сыплет вопросами Давиан, содрогаясь от событий прошедших дней.
– Голод, изнеможение, труд без отдыха, старые технологии, карательные меры за даже самые лёгкие нарушения, жажда и нехватка здоровья. Но кто мог противиться? Народ решил, значит все пошли.
Давиан на секунду вспомнил, как в Рейхе, ещё относительно недавно, он ползал на коленях, ловил галлюцинации и едва не задохнулся, потому что на волне фанатичной преданности леволиберальному штандарту, они погрязли в подготовке игрушечной революции, и это чем-то было похоже на то, что случилось со статуй. Люди так же, отбрасывая всякий здравый смысл, в погоне за эфемерными идеями, низвергающими душу прямиком в ледяные объятия бездны, ринулись за дело и пали в лапы смерти, брошенные «волей народа».
– Ты кстати слышал новость? – встрепенулась голосом Юля.
– Да как же? Об этом трещат отовсюду… все бегают, готовятся. Люди вона, даже молятся.
– Какую? Я тут ещё не все источники новостей изучил, так что туговато у меня со свежими новостями.
– Да говорят, сам Постол Коммун завтра в Улей прибудет…
– «Чтобы почтить народ своим праведным присутствием, да освятить Улей мудростью разума своего», – подхватил мысль Юли юноша. – Да знаю. Мне именно в такой форме Форос и сказал о прибытии главного партийца в наш Улей.
– И что же он забыл здесь?
– Форос сказал, что он ездит по Ульям и инспектирует их состояние. Но зачем это ему – Форос не сказал, но я думаю, это как-то связано с Рейхом.
– Почему?
– Да, Форос намекнул, что он стал ездить по Ульям, которые наиболее близко расположены к границам Империи.
– Ох, мне, народному законнику, трудно представить то, что завтра будет. Он ведь впервой к нам приезжает.