– А месяц назад ситуация на лесозаготовках к северу?
– А там что?
– К лесопилкам приближался пожар и только для того, чтобы «порадовать» Апостола «одухотворённый» народ останавливал поезда и вышвыривал оттуда пассажиров, загружая вагоны досками, да рассаживая партийных иерархов. В итоге живьём сгорело двадцать тысяч рабочих и вместе с ними небольшой городок. Но Апостол думаю, был доволен лесом, ведь все эти жертвы ради него были.
Юноша заковылял к выходу с крыши, понимая, что уже поздно. Им нужно возвращается в комнаты, и зализывать раны. Завтра, когда народ выйдет из ступора будет всё по-прежнему.
– Пойдём в наш Холл?
– Давай лучше тут побудем, – воспротивилась предложению Давиана Юля. – Ещё немного.
Давиан слегка кивнул. Он уставился на уличные пространства, высматривая каждый их аспект. Всё завалено горами мусора и расплавленными покрышками, что становились баррикадами, собранными в порыве стихийных народных судов. Возле них валяются сожжённые тела «преступников», которых приказал покарать Апостол.
Там вдалеке раздаются рокоты музыки и яростных призывов, а образы ритуальных действ слабо видятся отсюда. Видно лишь то, что вся площадь усеяна «правоверными», чьи ряды проглядываются сквозь мрак благодаря свету сотен костров. Сотни тысяч людей собрались на площади для того, чтобы отчитаться перед символом и смыслом их жизни, и, в конце концов, исполнить акт «абсолютного равенства», но Давиан даже не желает видеть это.
Апостол Коммун – продукт естественных процессов на руинах старого мира. Кумиры и лидеры, в которых можно верить до умопомрачения и любить до фанатизма это обыденное явление в мире, который едва не погиб, но всё же Директория Коммун возвела своего вождя в статус божества. Это неотъемлемое требование для любой секты – главный гуру подробен высшей силе, он и есть воплощение всех идей, несомых в сердцах. Он – звезда, за которой слепо идут массы людей, с гордостью шагая прямо в пропасть.
Глава одиннадцатая. Надлом идей
Спустя три дня.
«Апостол ушёл! Апостол ушёл!» Эти слова привели бы любого в состояние неописуемой депрессии, горести и страданий. «Апостол ушёл» – именно так ознаменовали прощание верховного партийного лидера с этим относительно маленьким Ульем, который можно сказать осиротел с отъездом главного идола Директории Коммун. И городок стал серее обычного – души людей приняли на себя тяжкий груз грусти, которая стала ярмом в настроении множества народу. И теперь практически все бродят с опустошённым взглядом, в котором зияет бездна растерянности и пустынности, которые проели в душах огромные дыры.
Везде и всюду – от последних этажей немногочисленных высоких шпилей, где гнездятся партийные лидеры, вроде Фороса и вплоть до канализационных систем, в которых вынуждены существовать те немногие фанатики, которые взяли на себя «епитимью искупительного существования», неимоверно скорбят по отъезду Апостола Коммун. К его монументам возносятся цветы, поются печальные гимны, а люди посвящают марши и демонстрации его приезду в этот клочок Директории.
Практически все в Улье утонули в море меланхолии и печали, но это коллективное умопомрачение не тронуло Давиана, которые после очередной феерической проповеди бесцельно гуляет средь серого народа, посреди обезличенного града, который стоит в стране, которая давно изгнала из себя человечность.
– Ну что ты здесь бродишь?! – послышался крик откуда-то справа и Давиан поднял голову, сокрытую под капюшоном и увидел, как на фоне серо-бетонных высоких строений, стоит мужчина и держит за шкирку кого-то мальчика, наверняка идущего со школы.
– А что такого? – попытался отмахнуться от хватки мальчуган в пиджаке и брюках, цвета здешней повседневности.
– Сейчас, по заветам наших великих вождей и лидеров, ты должен воздавать молитвы и ксомуны в Храме Коммунистического Юношества, как это делают все мальчики и девочки.
– А что я там должен делать? – пытаясь, высвободится из хватки, отвечает мальчик, но пальцы мужчины в каком-то бесформенном костюме крепко сжались на пиджаке мальчугана.
– Скорбеть!
– А я не хочу!
– Апостол же ушёл! Как ты не можешь не скорбеть по этому поводу!? – глаза черноволосого и весьма молодого мужчины блеснули отблеском солёной влаги. – Он же высшая стадия нашего существования, он наша суть… он отче великой страны, которого мы должны чтить в каждом слове. Он великая длань света, что озаряет наш мир ослепительным светом коммунистических истин. Он и его Партия избавили нас от всякого государства и сделали свободными!