Он старался шутить, но глаза его были серьезными. Ник очень беспокоился за нее.
И тут Джейн не выдержала.
— Что меня беспокоит? Ты еще спрашиваешь, что меня беспокоит? Издеваешься, что ли? Или для тебя все совсем просто? И сегодняшнее безумие ничегошеньки не изменит?
— Напротив…
— Что — напротив? Ты сможешь завтра смотреть в глаза Британи? Сможешь, да? Ты такой простой парень? С легкостью сделаешь вид, что все о'кей? — Она вскочила и заметалась по гостиной.
Нику, надо сказать, трудно было уследить за ее перемещениями — и за полетом ее мысли. Его мучили две вещи: во-первых, в его мозаике не хватало ба-альшущего куска, без которого она и не мозаика даже, а так… бублик с дыркой посередине. Во-вторых, ему до боли в мускулах хотелось схватить Джейн в охапку, прижать к себе, успокоить, покрыть поцелуями ее лицо… и шею… и грудь… ну и так далее.
— Или ты прямо пойдешь к Британи и скажешь: извини, подружка, я тут переспал с твоей сестрой, благослови уж нас теперь на долгий и счастливый роман? Или сразу попросишь у нее моей руки?
— Я бы предпочел у твоих родителей, но, если надо у Британи, попрошу у Британи. Значит, у нее? — серьезно спросил Ник.
— Слушай, какой же ты… Насколько же можно ошибиться в человеке! Я-то думала, что ты такой весь из себя, прямо принц из сказки, а ты, оказывается, беспринципный, бесчестный человек, наглец, к тому же…
— Эй-эй-эй… — Ник тоже вскочил и поймал Джейн между креслом и камином, стиснул ее плечи почти что до боли. — Сбавь обороты. К чему оскорбления-то? Если ты не хочешь иметь со мной дело — я пойму твою позицию, не сдамся, но пойму. Хотя мне показалось, что тебе понравилось все, что между нами было.
— Да, мне очень понравилось, — произнесла Джейн, делая ударение на каждом слове, — спать с парнем своей сестры!
Если бы она разбила о его голову вазу — или ту злосчастную фруктовницу из первого дня — ей не удалось бы добиться большего эффекта. Ник даже руки разжал от потрясения.
— С чего ты взяла, что я парень твоей сестры? — осторожно спросил он.
— А что, нет, что ли? — Джейн прищурилась и сладко улыбнулась. — Будешь еще мне лгать в глаза?
— Лгать не буду, — серьезно сказал Ник и обнял ее, на этот раз мягко. — Но между мной и Британи ничего нет.
Джейн ничего другого не оставалось — она рассмеялась. Поверить, что ее сестра солгала, а этот парень говорит правду? Ха, ха и еще раз ха!
— Ну надо же… И я должна тебе поверить?
— Не должна. Но это правда.
— Ага. А моя сестра, самый близкий мне человек, выходит, врала мне?
— Я не знаю, что тебе наговорила Британи, но…
— Замолчи. И молча уходи. Сначала оденься, а то соседи не так поймут. — И Джейн вышла из комнаты с неестественно прямой спиной.
Когда она вернулась, Ник все еще был там. Правда, одетый. Он сидел на диване и ел шоколадные конфеты из коробки.
— Что ты здесь делаешь?
— Ем конфеты.
— Я же просила тебя убраться отсюда.
— Я голоден. И никуда не собираюсь.
— Проваливай.
— Не-а.
— Я вызову полицию.
— И что скажешь? Что в дом пробрался злоумышленник и теперь уничтожает твои запасы сладостей? Удачи.
— Я все равно им позвоню.
— Давай. Я скажу, что я твой жених и мы поссорились на почве ревности.
— Какая чушь!
— Вот именно — несусветная. Так что лучше не звони.
— Чего ты добиваешься?
— Истины. Я слышал, Британи прилетает завтра? Вот дождемся ее, спросим, зачем она так бессовестно ввела тебя в заблуждение.
— Не смей рассуждать о совести моей сестры! Наглый тип…
— Ладно, я, как истинный джентльмен, буду молча сносить оскорбления.
— Слушай, а может, позвоним Брит прямо сейчас? А? Как тебе вариант? — Джейн хотела напугать его, но не вышло.
— Нет, я с ней не настолько в близких отношениях, чтобы звонить среди ночи, — невозмутимо ответил Ник.
— Вот! Ты боишься! — объявила она, правда, без особой уверенности, схватилась за телефон и стала набирать номер сотового Британи.
Она в действительности не знала, что скажет сестре, когда та ответит, но вошла в раж — и остановиться не было сил.
Ник наблюдал за ней и ел конфеты. От его спокойно-расслабленной позы Джейн заводилась еще больше. Надо же! Неужели вся ее доброта и мягкость канули в Лету вместе с невинностью? Тогда надо все-таки сказать спасибо этому… этому бесстыжему животному!
Телефон Британи был отключен. Ни вторая, ни третья попытки ничего не дали.
— Хорошо! Тогда я иду спать.
— Я с тобой.
— Нет уж! Я такой шум подниму.
— Детей разбудишь, стыдно будет.
— Знаешь, я думала…
— Я тоже про тебя думал. Но ты в ярости мне очень нравишься, скажу сразу. И скандал — это самое неординарное продолжение для самой восхитительной ночи любви, которая у меня когда-либо была в жизни. Так что давай, продолжаем.
— А как же ты намерен объяснить утром Британи свое присутствие здесь? — ехидно поинтересовалась Джейн.
— Расскажу правду: что мы укладывали детей, потом занялись любовью, потом поссорились, а потом опять занялись любовью…
Джейн развернулась и вышла. Это уже слишком. Ее трагедия слишком быстро превращается в фарс. Этот человек превращает ее в фарс!
У дверей спальни произошла непродолжительная борьба, которая закончилась тем, что…
В общем, уже не важно, в какой именно момент Джейн поняла, что ей гораздо больше хочется гладить Ника, чем царапать, и целовать, чем кусать. В этот раз все было еще более по-звериному, с оттенком ярости, и Джейн снова дважды вскрикнула, закусывая подушку, чтобы не разбудить детей, — и оба раза не от боли.
У нее не осталось сил даже на то, чтобы отползти от Ника на другой край кровати. Обессиленная и счастливая каким-то отчаянным счастьем, она засыпала у него на плече. Новая Джейн. Совсем новая.
Эта новая Джейн еще ничего не понимала в жизни. Но очень любила того мужчину, который с неожиданной властностью прижимал ее к себе во сне.
Ужасу Джейн не было предела, когда на следующее утро ее разбудила… Тесса.
Тесса в пижамке стояла на пороге ее спальни и с выражением неземного счастья взирала на них с Ником.
— Джейн, — растерянно сказала она и улыбнулась во весь рот, — уже десять часов, но, если надо, мы с Эрни еще поспим. Или поиграем…
Джейн едва не взвыла. Как, как это могло случиться?! Ей же… она же… работа, Британи, дети!!!
Бесстыжая женщина, которая правила ею этой ночью, видимо, удовлетворенная, улеглась спать.
— Марш в постель! — скомандовала Джейн. — Я сейчас приду.
Тесса понятливо кивнула и исчезла.
Джейн посмотрела на Ника. Ник наблюдал за ней из-под полуопущенных век и улыбался. Джейн залилась краской. Хорошо бы упасть в обморок. Это не может быть правдой. Упасть в обморок, впасть в летаргию, проснуться через пятьдесят лет! Нет, боже. Нет!
— Да. — Он словно прочел ее мысли. — Иди занимайся детьми, я пока оденусь и приготовлю завтрак.
— Отвернись!
— Зачем это? — А бесстыжий Ник, похоже, никуда не делся и деваться не собирается.
— Я не могу при тебе быть голой!
— Правда? — Он изогнул бровь.
— Если Британи меня не убьет, я сделаю себе харакири, — прошептала Джейн и, едва не лопаясь от смущения, принялась натягивать на себя одежду.
Британи никого не убила. Британи, похоже, даже была готова к тому, что ее кто-нибудь убьет. Она краснела, отводила глаза, но спину держала прямо.
— Познакомьтесь, это Тед. Тед Барлоу.
Тед Барлоу оказался щеголеватым мужчиной лет под сорок, с крайне обаятельной улыбкой и угольно-черными глазами.
— Мы с Тедом решили больше не скрывать наших чувств. Да, мы встречаемся меньше месяца — но мы хотим пожениться. В Даллас мы летали, чтобы проверить, сумеем ли ужиться вместе. Проверка прошла на ура.
Они явились, когда Джейн, Ник и дети завтракали. Точнее завтракали все, кроме Джейн, потому что ей кусок в горло не лез. Она ощущала очередной прилив чувства вины — и не собиралась с ним бороться.