Возможно. Хотя думать об этом было слишком поздно. Все дело в том, что я трусиха и настоящая задница.
Я свесила голову.
— Мне, правда, очень жаль, Сон. Я просто хотела помочь и слишком поздно поняла, как глупо я поступила.
Сонни замолчал, и эта тишина была просто удушающей.
— Малышка, я понимаю, что ты ступила, желая помочь. Поверь мне, я бы сделал и более тупое дерьмо для тебя, но ты знаешь, ты знаешь, как меня бесит, когда ты скрываешь от меня дерьмо, в которое ты вляпалась.
— Я знаю, — без сомнения мой голос звучал настолько же жалко, насколько паршиво я себя чувствовала. Потому, что он был прав. Мы уже проходили через это раньше.
— Да, я знаю, что ты знаешь, — хрипло откликнулся он.
Желание снова сказать «прости» так и распирало меня, но я не произнесла этого слова вслух. Я знала своего брата. Я знала его достаточно, поэтому не удивлялась тому, что он зол на меня за то, что скрывала от него правду, а также прекрасно понимала, что слово «прости» ничего не значит для него. Дела говорят громче, чем слова, кажется, так он говорил.
А я облажалась, а потом облажалась еще раз, не отвечая на его звонки.
— Они рассказали тебе все? — спросила я осторожно. Если было что-то, о чем никто еще не упомянул до этого, тогда была велика вероятность, что мне придется самой влезть в большую кучу дерма.
— Надеюсь, что так. Ты ходила в «Басти», и потом появился этот чертов Лиам, который захотел, чтобы ты пошла с ним, — подытожил он. — Что-нибудь еще?
Были ли в его голосе намеки на вызов?
Во хрень. Я прикусила губу и глубоко вздохнула. Если все мои карты на кону, то я должна сбросить и эту бомбу тоже. Был шанс, что кто-то уже упоминал при нем о том, какого черта происходит между мной и Дексом, но что если нет?
Дважды хрень.
— Я не уверена, что конкретно происходит между мной и Дексом, но… — но, что? Что конкретно ты хочешь рассказать своему старшему сводному брату. О своих иррациональных чувствах к его другу? Его другу, который был твоим боссом. Его другу, с которым он тебя оставил.
— Он мне очень нравится, и я почти уверена, что это взаимно — на его лад.
Просто, как пластырь оторвать, верно?
Только на том конце со стороны Сонни последовала продолжительная тишина. Прошло не меньше минуты, прежде чем он снова заговорил.
— Да, я знаю, малышка. Не ты одна игнорировала мои звонки, — меня это совсем не удивило.
— У меня было ощущение, что все к этому идет, но Декс знает, что получит по заслугам, как только мы встретимся.
Что он получит?
— Сонни, он добр ко мне…
— О, не сомневаюсь, что добр, — мой брат засмеялся.
Подавлена. Я была абсолютно подавлена.
— Не в этом смысле! — Ладно, что-то вроде того, после сегодняшних событий.
— Я понял, о чем ты. Я не слепой, — резко огрызнулся он. — Уверен, что он хорошо с тобой обращается, именно поэтому я до сих пор не приехал и не надрал ему зад. Я отложу это до тех пор, пока мы не разберемся с твоим отцом. А пока я оставлю Декса в покое. Если бы он был ослом или выпендрежником, это была бы совсем другая история, но я его знаю. У Декса предостаточно телефонных номеров, если бы он просто хотел поиграть.
Ауч. Ладно. Правда не всегда бывает белая и пушистая.
— Не злись на это. Не такое уж это большое дело.
— Он знает, что это большое дело, и какие у него могут быть последствия. Ты большая девочка, Риз. Так что я не собираюсь тебе диктовать, что делать. Может, ты мне и не доверяешь, но я доверяю тебе.
Черт. Я была вторым самым большим дерьмом в мире после моего папаши. Но что такого я могла сказать, чтобы исправить ситуацию? Ничего. Абсолютно ничего, и мне придется с этим жить.
— Я доверяю тебе, честно. Больше, чем кому бы то ни было.
— Я уверен, малышка, — он вздохнул.
Я бухнулась лбом о крышку стола.
— Порядок.
Больше Сонни ничего не говорил.
— О, и когда мы сегодня подъехали к «Пинз», на двери была какая-то записка, — я начала объяснять ему, что сказал Декс, и потом напомнила ему, на случай, если никто не говорил ему, что срок выплаты долга истекает.
— Мне удалось собрать кое-какую информацию в тех местах, где он останавливался. Мы с Трипом завтра отправляемся в Северную Кали посмотреть, что к чему. Я позвоню тебе, если что-нибудь выясню, — пообещал он.
— Окей.
— Увидимся, Риз, — проворчал он, а потом отключился. Вот так просто.
И вот так просто я почувствовала себя самой большой кретинкой на планете.
Как давно Сонни не разговаривал так со мной по телефону? Годы? Когда он выяснил, что доктора обнаружили еще новообразования в моей руке, а я не говорила ему, пока лекарство едва не закончилось? Пытаясь уберечь его, разве не сделала я ту же вещь, что и он, когда умолчал о нашем секретном младшем брате?