Пол заскрипел под его весом. Я почувствовала, что он стоит возле дивана. Если я поверну голову, уверена, что увижу его ноги, но я этого не сделала. Он стоял там, кажется, вечность.
— Я не шучу, Декс.
— Почему? — фыркнул он.
Почему? О, боже мой. Я хотела опять закричать.
— Я чувствую себя довольно ничтожной сейчас, ладно? — достаточно громко прошептала я в подушку, чтобы он услышал. — Последнее, что мне хочется, чтобы ты снова заставил меня чувствовать себя жалкой дебилкой.
Он сказал что-нибудь? Нет.
Вместо этого я почувствовала жар от его тела еще ближе, прямо перед тем, как подушка поднялась, поднимая мою голову вместе с ней. Мгновение спустя он проскользнул на пустое место, укладывая подушку на своих коленях так, что верхняя часть моего тела оказалась на его бедрах. Я ощутила вес его руки между лопатками.
Я попыталась приподняться на колени, но его рука опустила меня обратно на него — ладно, на подушку. Мои груди были прижаты к его бедрам, но мне было все равно. Последнее, чего бы мне хотелось, чтобы он увидел меня плачущей.
— Декс, — заныла я.
Он накрыл ладонью мою шею, немного опускаясь на диване.
— Ритц.
— Я не хочу сейчас об этом слушать.
Декс издал мычащий звук.
— Я не собираюсь сейчас говорить тебе всякое дерьмо, — сказал он мягким низким голосом. — Я хочу знать, почему ты кричала в душе, детка.
Я его ненавижу. Всего чуть-чуть.
— Сначала я подумал, что это я довел тебя до слез, но потом я понял, что не мог настолько тебя вывести.
— Не льсти себе, — зарычала я. — Ты меня вывел из себя, — я повернула свой рот немного в сторону, чтобы не пускать слюни на подушку. — Но нет, я не собираюсь плакать из-за того, что ты называешь меня уродскими именами и ведешь себя как мудак.
Он зарычал, а рука у меня на шее напряглась. Его пальцы массажировали по бокам.
— Я был чертовски зол.
— Каждый раз, когда ты зол — ты чертовски зол, — пояснила я ему, изучая кроссовки большого мужчины подо мной. — Ты был придурком.
Еще один рык. Его рука соскользнула на правое плечо.
— Ты повела себя по-идиотски, Ритц.
— Поэтому тебе пришлось назвать меня тупой маленькой засранкой перед своими друзьями?
Он не ответил. Большая ладонь Декса перешла на другое плечо, массажируя его тоже.
— Лу сказал мне, что я был слишком груб с тобой, — сказал он, как я предполагаю, раскаивающимся голосом. — Я волновался, ладно?
Хммм.
— Я планировал затащить тебя домой и отшлепать по заднице, как когда-то делала моя мама, — его пальцы вернулись обратно к моей шее, а ладонь ласкала позвоночник. — Я не думаю, что ты тупая маленькая засранка. — Сказал он.
Я повернула голову в другую сторону и уткнулась в его живот.
— Оу.
— Ты просто маленькая засранка, детка, — пробормотал Декс. — Так ты собираешься мне рассказать, что произошло в душе?
Нет, не собираюсь. Пока. И тогда я открыла свой рот.
— Мой отец ублюдок и идиот.
— Тише, тигрица. Следи за своим грязным ротиком, — сказал человек, матерящийся, по крайней мере, сто раз на дню. Средний палец Декса прошелся по моему позвоночнику прямо до резинки моих шортов. Часть меня понимала, что это было довольно интимно, но жаркое утешение казалось именно тем, в чем я нуждалась и чего хотела. — Что случилось?
— У него есть еще один ребенок, — я прохрипела полностью все слова. — Моя мама, блять, была при смерти, теряя волосы, ее рвало каждый день, а этот ублюдок делал детей с какой-то дамочкой, Декс, — рявкнула я. — Он что, не знает для чего предназначены презервативы? Какой эгоистичный идиот такое делает?
Конечно, он не ответил, но мне было плевать, потому что слова продолжали вырываться из моего рта.
— Он любил мою маму, женился на ней, завел с ней детей, а потом бросил нас. Просто так. Как будто мы были ничем для него. В один день он был там, а на следующий он говорит моей маме, что больше не может оставаться. Он сказал, что он неусидчив. Я всегда надеялась, что, возможно, он вернется. Возможно, он сильно соскучится, — продолжала я. — Но нет. Неееет. Этому долбанному ублюдку посрать на всех. Абсолютно на всех.
Рука Декса снова скользнула мне на спину, потирая круговыми движениями, переходя от одного плеча к другому.
— У него есть еще один ребенок, которого он также бросил. — Боже, я уверена, что хрипела. — Я ненавижу его, Декс. Я ненавижу его за то, что разбил маме сердце и бросил нас, не заботился. Будь он проклят. Он был мне нужен, — черт бы меня побрал, я снова начала плакать, мой голос хрипел. — А ему было похуй.
Мокрый кашель покинул мое тело.