Говорить не хочется. Просто сижу и вспоминаю, как впервые увидел эту невероятную девочку. Было темно, но я все равно смог разглядеть ее потрясающие, живые глаза. Видно было, что она уставшая, и, как и я сам тогда, мечтала только лечь спать, но Машка умудрялась шутить, пыталась выглядеть серьезной и бесстрашной. А еще она первая, кто кроме моей мамы, проявил обо мне заботу. Это надо же, отдала мне роллы, еще и извинилась за отсутствие какого-то ингредиента, уже не помню...еще и о сне моем побеспокоилась. Ведь я тогда действительно приехал домой, одним махом съел угощения и, вырубив телефон, вырубился сам.
Перед глазами картинки-воспоминания, как с Машкой валялись на льду. Уже тогда понял, что эта мелкая, хочет-не хочет, но будет со мной, моей. Переживал, как она к разнице в возрасте отнесется, но залип на ее губы, и стало абсолютно пофиг на эти цифры, на которых, если не останавливаться, то и не заметишь.
Вспоминаю, как Машку на крышу привел. Она стояла такая в растерянном восхищении с открытым ртом и огроменными глазами и смотрела, кажется, одновременно во все стороны. Как косоглазие не заработала - чудеса. Фотографировал ее незаметно на телефон, а потом чуть сенсор на телефоне не сломал, листая ее фотографии туда-сюда.
Вспоминаю ее смущение в первую ночь со мной. Тремор в руках и дрожь в голосе.
А ее удивление, когда забрал ее к себе. Сам был в ахуе от того, как тороплюсь. Но я просто не давал ей шанса подумать. Ведь была вероятность, что подумает-подумает, и поймет, что ей это не нужно, что я ей не нужен.
Помню, как-то пришел домой, а на полу, через всю квартиру капли крови. Не разуваясь, бегу в ванную - именно туда ведет кровавая дорожка, а там моя Машка стоит белее снега и прижимает к груди руку, по которой стекает кровь. Так и узнал, что она безумно боится вида крови. Промывал, обеззараживал и бинтовал руку ей сам. Сам же выбрасывал ее окровавленную футболку. Надо было тогда настоять на поездке к врачу, но она побледнела еще больше и начала всхлипывать. Теперь на пальце длинный широкий шрам.
Как она вообще пережила сегодня? Мне ломали нос в детстве, было дело, дрался. Так там столько крови было, просто жесть. Успокаивает, что рядом Оксана была. У них очень сильная сестринская связь.
Буквально через полчаса моих воспоминаний в коридор врываются родители Машки. И я очень удивлен, что Степан Николаевич с разбега не втащил мне. Но, может, он просто не в курсе, что это по моей вине его младшенькая сейчас на операционном столе.
Встаю, что бы стоя принять удар, когда я признаюсь, что я не доглядел. Я ему обещал, что рядом со мной с его дочкой ничего не случится, и я нарушил обещание. Но мне везет (мысленно хмыкаю), в этот момент выходит врач, оперирующий ее.
-Все в порядке, починили мы нос вашей Маше, - устало трет переносицу врач. - Будет еще лучше прежнего. Правда пожелание Марии выполнить не удалось, девочка ваша, когда засыпала, просила уменьшить ей ноздри, - по-доброму улыбается доктор.
И у нас всех на лице расцветают улыбки.
Машка пока еще спит, поэтому мы все благодарим врача и уходим.
Стоя на пороге больницы, смотрю на часы. Решаю, ехать "убивать" Ангелину сейчас, или оставить ее в нервном напряжении до утра.
Вредничаю и решаю оставить ее понервничать. Еду домой.
Бляяя. Пизд*******ц. Просто пизд*ц.
У меня начинают трястись руки, когда я замечаю огромное пятно крови на стене в коридоре.
Эта крыса не отделается штрафом или исправительными работами. Я уж постараюсь...
С остервенением тру тряпкой стену, постепенно пятно становится менее заметно. Хорошо, что не клеил обои.
В мусорном ведре нахожу окровавленное полотенце и снова мат на всю квартиру.
Ночь доится очень долго. Миллионы мыслей. Пару раз встаю попить воды, не чувствую жажды, посмотреть в окно и ничего там не видеть. С утра пораньше еду в СИЗО.
-Димааа, ты приехал... - охренеть, сколько радости.
-Ну, привет...мразь...
Эпилог
Сегодня очень важный день для меня. Правда, очень важный.
Сегодня мне, наконец-то установят имплант!!! Боже, это такое счастье!