В то же время, и как бы парадоксально это не выглядело, обе стороны смогли совместно выбрать место на побережье янского материка, где перемирие работало в полную силу: это была зона мира и торговли. Без единого подписанного на высшем уровне документа очень быстро там вырос торговый город, нужный обеим цивилизациям как воздух. И объём торговли рос год от года. Без налогов и таможни. Внутренний порядок великолепно поддерживала совместная полиция, действующая, в отличие от полиции на территории Федерации, по янским законам: пойманных воришек, к примеру, вешали на месте преступления, а за пьяный мордобой спровоцировавшего драку пороли шомполами до кровавого месива на спине. Насильников жгли живьём. Пьяниц за рулём расстреливали на месте… Янский князь действовал методами жуткими, но народу понятными.
Судебные ошибки исключались – ментоскопирование по янской технологии не допускало ошибок: человек рассказывал и вспоминал всё, вплоть до внутриутробных переживаний, если это интересовало следствие.
Так что более тихого и безопасного места во всей обитаемой человеком ойкумене найти было трудно. И не было ни одного удовольствия, которое было бы недоступно на территории анклава за деньги… и без. Да и придумать место, более любимое разведками обеих сторон, было невозможно. Но вот цветущая янская ель теперь выставлялась на продажу на аукционе лишь в единственном экземпляре и только раз в год – в канун начала операции «умиротворения» Земной Федерации на планете. И редко когда деревце уходило с торгов по цене менее нескольких миллиардов – количество больных и желающих купить себе жизнь миллиардеров никогда не уменьшалось.
Бесплатно нектар янской ели на планете получали только солдаты княжества и его высшие чиновники. Вот так…
Продавая деревца землянам, янцы явно давали понять, что они абсолютно уверены, что секрет «дерева жизни» чужакам не познать никогда…
Ситуация, по большому счёту, и для янцев, и для Федерации сложилась патовая.
За бронестеклом по-прежнему шёл проливной ливень, когда в комнату, называемую им по корабельной привычке «кают-компанией», вернулся адмирал. Только одет он теперь был в домашний халат, левый рукав которого был заправлен в карман, а в руке адмирал держал трость. На людях, на службе, адмирала никто никогда с тростью не видел, как и без ручного протеза.
– Как ноют рука и нога, – вздохнул адмирал, заходя в комнату и тяжело опускаясь в одно из кресел, стоявших у стола. – Каждый день дико ноют во время этого проклятого послеобеденного дождя… Их давно нет, а почему-то болят! И я чувствую на них каждый пальчик… а обезболивающие пить не хочу.
– Фантомные боли уйдут уже завтра, – заверил его гость. Вам всего лишь необходимо съедать каждый день два-три лепестка с деревца… У него очень быстро отрастают новые, не волнуйтесь. Когда через год оно закончит цвести, ваши рука и нога ещё не успеют отрасти полностью, но процесс восстановления уже не остановится… К концу второго года вы станете здоровым и молодым мужчиной… хотя вам и сейчас нет и пятидесяти…человеческих лет. А потом вы получите ещё одно деревце и повторите курс – для закрепления результата…
– Я должен задать вам несколько вопросов, – начал адмирал. – Что с настоящим капитаном Хейгом? Он жив?
– Он жив и здоров, адмирал, не волнуйтесь. А после моего возвращения на родину он вернётся и займет моё место. Он даже не хуже меня будет знать янский язык, который преподаёт. Сейчас его усиленно… обучают наши специалисты. Капитан будет связным. Он абсолютно добровольно согласился на сотрудничество с нами… поэтому я и пошёл на риск операции внедрения.
– А как же все эти наши тесты? – поражённо спросил адмирал. Отпечатки пальцев, снимок сетчатки глаза? Почерк, в конце концов?
– Если мы можем творить такое, – гость кивнул на деревце на столе, – то копирование любой внешности, поверьте, для нас никаких трудностей не представляет. Единственное неудобство в том, что мне теперь почти два года придётся возвращать себе привычный облик…
– Вы не можете представиться? – спросил адмирал. – Довольно глупо было бы мне называть вас «капитаном Хейгом» теперь…
– Густав Питер Ян Третий, князь Бейн. Я – один из Младших Принцев Дома… Князь Ян – мой родной дядя. Я владею секретом крови Дома и тайной Дерева Жизни. Это деревце, – князь кивнул на стол, – я вырастил сам. В княжестве это умеют делать лишь люди Первой Крови и наши Старшие дети – наследные князья. Нас всего семеро на всю планету… Это не мистика и не дань тому, что число «семь» является для нас священным – по количеству семян в шишке янской ели это просто совпадение.