Она провозилась с Сергеем ещё почти час, то и дело исподтишка оглядывая зал. Но незнакомца ни разу не заметила. Поняв, что он уже ушел, Диана ощутила даже некоторую досаду. Спина и зад до сих пор горели, словно взгляд медноволосого оставил на них тавро. Это ощущение осталось с ней надолго, заставляя сердце усиленно биться. Никогда прежде она не чувствовала к себе такого интереса со стороны мужчины. Ну, за ту, забытую жизнь она, конечно, не могла поручиться, но смутно ощущала, что подобного не испытывала. Диана решила, что не позволила обмануть себя кажущимся безразличием незнакомца, которое он проявлял помимо тех обжигающих секунд. Он, безусловно, заинтересовался ею. Это было несомненно. Более того, только сейчас она поняла, что почувствовала от него какую-то волну, импульс. Может быть, это было желание? Рассеянно глядя на усердно стремящегося похудеть Сергея, Диана отстраненно размышляла о своём полном неведении этого аспекта жизни. Может быть, она раньше не влюблялась? Могло ли какое-то старое сильное чувство совершенно не отпечататься в её потерянной памяти? Или все же она его никогда не испытывала? Ей стало внезапно грустно при мысли, что это могло быть так.
Чуть позже, стоя под горячим душем, и чувствуя, как горячие струи воды сбегают по спине, Диана представила, что это незнакомец снова смотрит ей вслед. Эти мысли вызвали у неё приятную вибрацию где-то внутри, разбежавшуюся по телу возбуждающей дрожью. Выдавив в ладонь немного геля для душа, погрузившись в приятные воспоминания о недавней встрече, девушка медленными движениями начала намыливать кожу, вызвав при этом перед внутренним взором лицо медноволосого.
От скользящих по телу рук разливалась мягкая приятная истома, возбуждение постепенно захватывало Диану, постепенно перерастая в плавное напряжение. Но тут дверь душевой раскрылась и, громко разговаривая, вошли две женщины. Диана отдернула руки от тела, торопливо выпрямилась и мысленно выругалась на себя. Совсем рехнулась, чуть не начала ласкать себя в общественном душе. Дура. Торопливо смыв с возбужденного тела пену и поймав завистливый взгляд посетительниц душа, девушка вытерлась полотенцем и пошла переодеваться.
Она поймала себя на мысли, что все еще думает о незнакомце, когда уже поворачивала ключ в двери квартиры, и поняла, что делала это постоянно, весь день с момента их встречи. Войдя и бросив ключи на полочку, Диана встала перед зеркалом и всмотрелась в своё отражение. Да что это с ней такое? Неужели она настолько изголодалась по мужчине за свою неизвестную ей жизнь, что первый же смазливый красавчик вызывает такие эмоции? Или просто именно в нем было нечто такое, что настолько зацепило? Скорее, второе. Ее привлекло именно то, что на фоне всех остальных он выглядел каким-то… первобытным, естественным. Красивым и хищным зверем, невесть как затесавшимся в городские джунгли. Наверное, все же из силовых структур. Или из криминала. И в том и в другом случае более близкое общение с незнакомцем Диану не прельщало. Девушка прекрасно понимала, что не хочет связываться с подобным персонажем, пока не восстановила свою память. До тех пор, пока она не будет знать, что она за человек, не было смысла сближаться с другими людьми. Неизвестно, что могло из этого получиться. Вряд ли будет здорово, если она кому-то понравится такой, как сейчас, а потом выяснится, что на самом деле она совсем другая…
Некоторое время она обдумывала эти странные выводы для себя самой, но потом махнула рукой. Что толку гадать? Поужинав и потупив в какой-то сериал, Диана неожиданно для себя вдруг выключила комп и забралась с ногами на широкий подоконник. Усевшись на стеганном, сшитом или заказанном специально для этого матрасике, она стала смотреть на ночной город. Немного удивила привычность этого действия. На подоконник она уселась максимально экономными и рассчитанными движениями. Возможно, это всплыла одна из прежних привычек?
В мареве теплого вечернего воздуха огоньки окон колебались, мерцая. Если сощурить глаза, можно спутать со звездным небом. Диана посмотрела наверх, но тучи затянули небосвод темно-серой пеленой. Внезапно она почувствовала такую пелену и на своей душе.
Ничего в её квартире, в её одежде, в её поведении не указывало на какую-то разухабистую, интересную жизнь. Дом выглядел так, словно она бывала в нем нечасто и недолго. Квартира выглядела, безусловно, обжитой, но совершенно не радовала взгляд. К сегодняшнему дню Диана уже выяснила, что всегда жила одна. Родители были не известны, а сама она выросла в детском доме-интернате, получив от государства квартиру по его окончанию и достижению восемнадцати лет. На фото, висевшем на стене, она была не с матерью, а с воспитательницей из детдома. Но на обороте снимка было написано Дианиным собственным почерком: «Мама и я». Они все называли её мамой. Это она узнала из «Контакта», где был чат с её одногрупниками.