Ее груди идеальной формы, ни большие, ни маленькие, были как раз того размера, чтобы мужчина мог охватить их ладонью. Эллен прерывисто дышала, боясь его намерений, и от этого соски ее отвердели и напряглись.
– Ты такая красивая, – восхищенно прошептал Алекс, протянул руку и погладил соблазнительный холм.
– Прошу вас, не нужно, – взмолилась Эллен.
– Я не сделаю тебе больно, – поклялся Алекс.
– Мне кажется, только на это вы и способны.
Алекс наклонился, чтобы поцеловать девушку, но она отвернулась, и он уткнулся губами в щеку. Продолжая целовать ее, он добрался до шеи, потом до ложбинки между грудями, потом до самой груди и начал играть с возбужденным соском, снова и снова лаская его языком.
Алексу не верилось, что он начал это, он не понимал, что за странная потребность быть с Эллен. Слишком высока была цена за соблазнение невинной девушки, и Алекс никогда не имел дела с девственницами. Вполне хватало испорченных, сговорчивых шлюх, готовых за деньги выполнить любое требование, поэтому он не понимал, что им движет.
Эллен была девушкой, девственницей, компаньонкой Ребекки, наконец! А он вовсе не жестокий развратник, готовый принуждать женщину. Но все это не имело никакого значения.
Он окончательно вышел за рамки пристойности, однако собственное поведение не казалось Алексу неправильным. То, что он чувствовал к Эллен, приводило его в недоумение, сбивало с толку, и он не мог в этом разобраться. Он едва знал эту девушку, они обменялись всего несколькими словами, и все же Алексу казалось, что она принадлежит ему, а потому такое поведение было вполне позволительным – это всего лишь часть того, что началось тогда и продолжится потом.
Стэнтон водил губами по груди Эллен, по подбородку, по ее губам. Его губы дразнили Эллен, но она пыталась не реагировать. Он чувствовал ее смущение, ее неуверенность. Эллен отчаянно хотела откликнуться – Алекс ощущал ее желание, – но она пыталась противостоять своей страстной натуре.
– Поцелуй меня, Эллен.
– Нет. Я не могу.
– Можешь.
В конце концов, она уступила. Негодяй в Алексе воспользовался этим преимуществом. Она была такой сладкой, такой восхитительной. Он целовал ее, кожа была влажной и теплой после умывания и пахла мылом и цветами. Бодрящий аромат взывал к примитивной стороне его природы, уже умоляющей взять ее всю.
Алекс притянул Эллен к себе. Его восставшая плоть жаждала прижаться, излиться. Эллен не понимала разумом, что означает этот жест, но тело тотчас поняло, что от него требуется, медленно оно подалось навстречу.
Неизвестно, что могло бы случиться дальше, но в коридоре послышались шаги. Алекс и Эллен замерли. Стэнтон прижал девушку к себе, и она спрятала лицо у него на груди. Сердце ее колотилось от страха, как у попавшей в силки птички.
Они прислушивались, но шаги проследовали мимо, к лестнице.
– Это просто прислуга, – прошептал Алекс.
– И по-вашему, все в полном порядке?
Они постояли так еще немного, но чары уже нарушились, и жестокость его поступка охватила их обоих, как ядовитое облако. Алекс был раздосадован, а потрясенная Эллен пришла в смятение и метнулась к кровати, чтобы схватить халат. Дрожащими руками она натянула его и завязала пояс, потом подошла к окну и уставилась на звезды. Было понятно, она надеется, что Стэнтон уйдет, не подвергая их обоих дальнейшему унижению, но Алекс уже не мог мыслить здраво.
Он подошел сзади и положил руки на плечи Эллен.
– Я не собираюсь говорить, что сожалею, – предупредил он.
– Зато я скажу. А теперь уходите.
– Не могу. Не сейчас.
Он играл ее волосами, пропуская сквозь пальцы шелковистые пряди. Такие волосы должны быть у русалки или у волшебницы-сирены, заманившей моряков на скалы. После того, что произошло, Алекс понимал, какими счастливыми те бедняги отправились навстречу своему печальному жребию.
Он чувствовал себя так, словно плыл на корабле в открытом море, руль сломался и теперь его несет прямо на скалистый берег.
– Что с нами происходит? – спросила Эллен.
– Нас влечет друг к другу, причем так сильно, что сопротивляться этому невозможно.
– Но вы мне даже не нравитесь. Как это может быть?
Она печально хмыкнула, и Алекс тоже. Он прислонился к ее спине.
– Я хочу еще раз прийти к тебе, – прошептал он. – Я хочу приходить сюда каждую ночь.
– Ни в коем случае.
– Я должен познать тебя.
– Да вы с ума сошли – просить меня об этом! Я ни за что не соглашусь.
– Я и не прошу.
Эллен обернулась и посмотрела на него.
– Вы приказываете мне согласиться?
– Думаю, да.
– Вы можете взять меня силой? Против моей воли?
– Конечно, могу, – похвалился он, совершенно не понимая, откуда вдруг взялась эта ложь. – Такой уж я человек – но это не должно тебя удивлять.
Эллен внимательно посмотрела на него, проникая взглядом глубоко в душу. Алекс попытался принять суровый и зловещий вид, но это ему не удалось, и Эллен покачала головой:
– Не нужно мне лгать. Я вижу, когда вы лжете.
Он наклонился и еще раз поцеловал ее. На мгновение Эллен позволила это и даже ответила Алексу, но тут же обрела Здравомыслие и отпрянула.
– Откуда ты родом, Эллен?
– Ниоткуда.
Стэнтон засмеялся:
– Каждый человек откуда-то родом.
– Только не я.
– А где живет твоя семья?
– У меня нет семьи. Поэтому я и работаю у Лидии. Я сама себя содержу.
Это печальное признание укололо его совесть, и Алекс решил высказать предложение, к которому еще не был готов:
– И кто же помешает тебе развлечься со мной?
– Я и помешаю. Это неправильно.
– Кто это сказал?
– Господь.
Алекс ухмыльнулся, греховно, без малейших следов раскаяния.
– Ребекка расстроится, если узнает.
– Ребекка не узнает, – самонадеянно заявил Алекс.
– Вы не можете этого обещать со всей уверенностью. У тайн есть отвратительная привычка просачиваться наружу.
– Но ведь ты уже почти закончила работу на Ребекку. – Все время разговора Алекс ласкал Эллен, поглаживая ее по животу, по бедрам, по груди, живо напоминая о том, как хорошо им было вместе. – Найдешь другое место. Я понимаю, ты ей предана…
– А вот вы точно нет!
Не желая втягиваться в обсуждение своей вины, Алекс не обратил внимания на язвительное замечание.
– …так что какое это имеет значение?
– Для меня это имеет значение. – Эллен резко повернулась, прижав руку к сердцу. – У меня нет почти ничего, кроме чести и совести. Ребекка была моей подругой, и долго, когда со мной никто больше не поддерживал дружеских отношений. Если я предам ее, то не смогу жить в мире с собой.
Алексу стало любопытно – что могло привести к такому несчастью в ее короткой жизни? Но он был слишком кичлив, чтобы спрашивать, и слишком стремился соблазнить Эллен, чтобы задуматься.
– То, что между нами происходит, необыкновенно. Можно искать целую вечность, но так и не найти подобного блаженства. Отказываться от этого – безумие.
– Что ж, можете считать меня сумасшедшей, но я не уступлю страсти. Я не из таких женщин.
– Ты именно из таких женщин.
– Пытаться вам что-то объяснить – все равно что объяснять стулу. – Эллен указала на дверь: – Почему бы вам просто не уйти?
Алекс намеревался остаться и снова попытаться соблазнить ее – и не сомневался, что справился бы с этим без особого труда, – Эллен так трепетала, так жаждала того, что он мог ей даровать… Соблазнить ее было совсем просто, но сейчас она находилась в такой растерянности от своих физических желаний и своей готовности принять участие в плотских забавах, что Алекс решил дать ей время.
Он хотел, чтобы она пробудилась, чтобы начала изнывать от томления. Эллен еще не понимала, как может гореть в душе неутоленная страсть, как она может разъедать самые лучшие намерения, но у нее все впереди. На следующем свидании – которое произойдет скоро – она будет куда более склонна откликнуться.