— Бай Пышо, везде тебя ищу!
Пышо отступил на шаг, окинул взглядом своего молодого друга.
— Куда это ты так вырядился, парень?
— Встречать Жозефину, — засмеялся Петр, неизменно испытывавший радость при мысли, что прелестная мулатка навсегда рассталась с этим бездельником и повесой Наско.
Наско смерил его гневным взглядом.
— Дурак! — И повернулся к Пышо: — Пришел прощаться.
— Как это — прощаться? — лицо Пышо выразило крайнее изумление.
— Сказал же вчера: здесь сидеть не собираюсь. Уезжаю на заработки в Патагонию.
— Он, видно, нашел патагонскую нефть, — поддел его кто-то.
— Еще бы, у него там и участочек уже припасен, остается только наполнить баки да продавать, — добавил другой.
Наско пропустил насмешки мимо ушей и схватил Пышо за рукав:
— А ты, бай Пышо, чего ждешь? Едем вместе. Не понял разве, что землю тебе дадут, когда…
— Когда вернется к тебе Жозефина, — закончил вместо него Петр.
Наско хотел было его выругать, но какой-то худой, с пожелтевшим лицом человек вмешался в разговор:
— А ты из Патагонии вернешься с деньгами, когда пароходы по суше пойдут. — И махнул рукой: — Эх, ничего-то ты не добьешься. И денег не наживешь, и-здоровье потеряешь, но хоть уму-разуму прибавится научишься смотреть на жизнь без розовых очков.
Это было уже слишком. Наско бросил на незнакомца сердитый взгляд и презрительно процедил сквозь зубы:
— А ты откуда взялся? Уж не из клиентов ли Марина?
Незнакомец прикинулся глухим.
— Такие горячие головы и других с толку сбивают, — продолжал он. — Чудаки! Не хотят понять, что мы здесь, как рыбы, попавшие в сеть. Участь наша наперед известна — кончим на сковородке или в мусорном ведре.
— Ишь ты, как по книге шпарит. Рыбы! Тоже, философ! У нас таких, как ты, карасями зовут.
— Ну-ка попридержи язык!
— Ты еще угрожать?
Весь багровый от злости, Наско сжал кулаки и шагнул к обидчику. Но в ту же минуту Влад растолкал людей и встал между спорящими.
— Не стыдно вам? Все на вас смотрят! Широкоплечий Гошо выскочил вперед.
— Америку, что ли, поделить не можете, ребята? Хватит скандалить, публику собираете! — почти приказал он. И улыбнулся: — Я вам расскажу одну историю, сегодня услышал ее от нашего земляка, он в Аргентину десять лет назад приехал.
Все вздохнули с облегчением.
— Правда, Гошка, давай что-нибудь смешное, пусть эти горячие головы поостынут! — воскликнул Петр.
— История не из смешных, а такая, что до слез может пронять.
Гошо уселся на скамейку, все обступили его.
— Поехал наш земляк в Аргентину, — начал он. — Едет и думает, как бы поскорее добраться: агенты чего только не посулили ему. А когда пароход трижды прогудел в порту, да увидел он крышу иммигрантской гостиницы, аппетит у него еще больше разгорелся. "Засучу рукава, — сказал он себе, — и годика через два скоплю кучу долларов". Все как следует обдумал: столько то долларов соберет, чтобы получилось столько-то левов, вернется в Болгарию, купит землю и виноградник у соседа и заживет припеваючи. Еле дождался, пока пароход причалит, и скорей в город. Пошатался по улицам, нагляделся на всякие чудеса, и вдруг что-то зазвенело под ногами — споткнулся о какой-то камень. Нагнулся, поднял его, повертел в руках — сверкает камень желтым блеском. "Ну и ну! Ведь это золото, слиток! Смотри ты, золото под ногами валяется!" Подкинул он слиток в руках, порадовался ему и хотел спрятать. Сунул в один карман — не лезет, сунул в другой — торчит, мешает. "На кой он мне? — подумал. — Ясно, что здесь таких много, хоть пруд пруди. Лучше сперва с людьми повидаюсь, страну посмотрю, чтоб было потом что рассказывать жене и детям. А когда насмотрюсь, набью чемодан такими камнями — чего проще, и обратно в Болгарию!" Подошел к реке, повертел еще раз слиток в руках и закинул в воду. Не прошло много времени, как понял наш земляк, что Америка совсем не такая, как он себе представлял. И вспомнил о золотом слитке. Вернулся на то место, искал, искал, рылся в земле — ничего нет. Подошел к воде, посмотрел на ее желтые воды и стукнул себя по лбу: "Эх, голова садовая! Забыл, что приехал в Америку не лопатой золото загребать, а кусок хлеба детям обеспечить!"
Рассказчик усмехнулся:
— А он к тому же и голоден был: месяц из дарового котла в гостинице кормился, пока Америку осматривал, и работу не догадался поискать.