— Чего медлишь, Наско? — крикнул ему Видю.
— Понравились, видно, жандармские ласки, — бросил Трако.
— Живее, приятель, не то в кутузку попадешь!
Крики товарищей заставили Наско опомниться. Он с трудом сдержал гнев, до крови прикусил губы и поспешил к Видю и Трако.
Араб принял на работу только четырех человек, и друзья, дождавшись конца процедуры, отправились прогуляться по набережной канала Гранде. Они лениво шагали, сдвинув брови и сунув руки в карманы. Даже шутник Видю хранил мрачное молчание и ступал нехотя, будто кто-то толкал его сзади.
Вскоре они вышли на площадь, отделявшую фабричные корпуса от канала.
Паровые краны оглушали грохотом, под ними копошился огромный муравейник. Люди работали молча, ритмично и размеренно, как автоматы. Время от времени раздавались ругань и крики надсмотрщиков. Краны с каркающим скрежетом спускали громадные крюки на стальных канатах, и рабочие укладывали в сетки ящики консервов и замороженные части говяжьих туш, завернутые в белое полотно. Огромные узлы взлетали высоко в воздух, проносились над площадью и стремительно опускались в трюмы двух океанских пароходов.
Друзья остановились в тени неподвижного крана и с увлечением смотрели на неожиданное зрелище. Через широкие фабричные ворота безостановочно текли туда и обратно вереницы рабочих. Это были сильные плечистые люди. Каждый тащил четверть туши вола или тяжелый ящик и ставил свою ношу на сетку. Через ровные промежутки времени с парохода доносился резкий свист. Краны быстро вырывали из трюмов свои крюки и, раскачивая их высоко в воздухе, спускали за новым грузом. А люди цепочками бежали вниз и вверх, клонясь под тяжестью огромных кусков замороженного мяса.
— Нравится тебе такая работа, Наско? — пробормотал Видю. — Тридцать градусов жары, а ящики весят не меньше шестидесяти килограммов. Не говоря уже о замороженных тушах…
— А почему они так тепло одеты? — удивился Трако.
— Чтобы казаться элегантнее, мой мальчик. Это трехэтажное здание — цех замораживания мяса на экспорт.
— И когда только ты успел узнать? — спросил Наско.
— Надо изучать условия, в которых придется действовать, — высокомерно ответил Видю. — Запомни это, конквистадор!
— Эта теория мне знакома. Но непонятно все же, что общего между работой грузчика и теплой одеждой.
— Придется начать лекцию издалека. Специальное холодильное оборудование поддерживает необходимую, наукой определенную температуру. Туша, разделанная на четыре части, путешествует вниз с третьего этажа. Хорошо промытые куски, подвешенные к рельсам, задерживаются в каждом зале на определенное время при определенной температуре. На первый этаж они добираются в ледяном состоянии и остаются на холоде, чтобы сохранились вкус и питательность мяса на много лет…
— Но при чем здесь одежда?
— Туго соображаешь, дорогой. Каждые несколько минут эти люди из тридцатиградусной жары переходят в тридцатиградусный мороз. Можешь себе представить. Даже железные легкие больше года на такой работе не выдержат.
Наско помолчал, тяжело вздохнул и зашагал дальше. Друзья последовали за ним.
В ста метрах от площади, там, где канал делал поворот, длинными рядами тянулись бочки. Заглушая своих собратьев на другом конце площади, паровой кран с грохотом поднимал по две-три бочки и опускал их в разинутую пасть торгового судна. Из фабричных ворот катились в несколько рядов новые тяжелые бочки. За каждой медленно двигались попарно грузчики и, напрягая все силы, подталкивали бочки под окрики надсмотрщиков.
— Кажется, будто они сами по себе катятся, — сказал Наско, увлеченный зрелищем медленно-важного шествия бочек.
— Что они, свинцом наполнены, эти кадушки? — удивился Трако. — Похожи на катки…
Видю рассмеялся иронически:
— Вот работа для нас, голубчики! Простор, прекрасный пейзаж, чистый воздух… И мышцам не угрожает опасность атрофироваться.
— Уж не ждешь ли ты, что тебя назначат директором?
— Что ты сегодня на всех рычишь, Наско? — с досадой спросил Видю. — Хватили разок дубинкой, так маменькин сынок готов расплакаться.
Наско вскипел:
— Заткнись, Видю!
Видю хотел было ответить, но его внимание привлекла группа рабочих, окруживших одного из надсмотрщиков. Он весело воскликнул: