— Ваше пиво мне рекомендовал Педро, — произнес он небрежно.
— На свете миллионы Педро, приятель, — медленно ответил хозяин, испытующе взглянув на гостя.
— Наш Педро единственный, и у вас наверняка нет уймы друзей с таким именем.
— Верно. А ваше имя как? И у Педро друзей совсем не миллионы, хотя это было бы неплохо.
— Болгарин.
— А, эль булгаро! Сядь и выпей пива.
Человек за стойкой повернулся и исчез в заднем помещении кабачка.
Влад перебрал в уме весь разговор. Так ли он сказал пароль? Впервые у него такая встреча. До сих пор приходилось участвовать в тайных собраниях, где соблюдались кое-какие меры предосторожности, но теперь. Если судить по первому впечатлению, этот кабачок — один из многочисленных тайных игорных домов. Не попасться бы в ловушку… Нет, ошибки нет, но все же… Он огляделся, заметил среди посетителей несколько знакомых коммунистов и вздохнул с облегчением.
Прошло порядочно времени, а хозяин все не появлялся. Обладавший крепкими нервами Влад уже испытывал неприятное волнение. Мысли его перескакивали с одного на другое. Какие вопросы будут решать здесь? Почему его позвали на это собрание, на котором, если судить по конспиративности, будут присутствовать ответственные лица из руководства партии? Почему его не предупредили — он не подготовился.
— Идемте!
Влад вздрогнул.
В глубине большой комнаты за одним из столов сидели пятеро, из них только один, секретарь городской партийной организации Берисо, был знаком Владу. За другими столами расположились десятка два мужчин и три женщины. С ними Владу приходилось часто встречаться. На столах лежали карты и фишки.
"Все предусмотрено", — подумал Влад.
Секретарь посоветовался с президиумом и сказал:
— Отсутствует четверо, но время уже позднее, предлагаю начинать. Это собрание особенно важно для организации, поэтому предлагаю поручить его ведение секретарю организации провинции Буэнос-Айрес. Слово предоставляется дону Пепе.
Влад с трудом овладел волнением. Так вот он — любимец народа и проза богачей! Дон Пепе. Интересно, как его настоящее имя? Влад никогда не спрашивал об этом. Хотя какое это имеет значение? Дон Пепе — живая легенда. Жизнь — его исполнена героизма и борьбы, борьбы упорной, без компромиссов.
Смуглый плотный человек с острым взглядом слегка постучал по стакану с водой и энергично заговорил:
— Товарищи! По понятным причинам предлагаю на нашем совещании не вставать при выступлениях. Здесь собрались лучшие активисты Берисо, по указанию вашего секретаря и по мнению партии. Нам предстоит ответственная работа. На повестке дня два вопроса: первый — события в Патагонии и организация помощи патагонским товарищам, второй — меры для предотвращения готовящейся в Берисо провокации. По первому вопросу выступит товарищ Хесус Менендес, несколько дней назад приехавший из Патагонии, один из немногих уцелевших товарищей, по второму — я.
Влад с интересом взглянул на смуглое скуластое лицо первого докладчика. Удлиненные, с узким разрезом черные глаза выдавали в нем коренного жителя Патагонии, в жилах которого текла индейская кровь. Менендес пригладил прямые черные волосы и заговорил нараспев:
— Я перерыл за последние несколько дней множество газет всевозможных направлений. Трудно ожидать чего-либо другого, но все же я поражен. Страну подло и организованно обманывали относительно событий в Патагонии. Даже самые "объективные" газеты писали, что эти события — дело шайки преступников, наметивших своей добычей поместья "добрых" хозяев. В сущности же это не что иное, как прекрасно разработанный заговор патагонских землевладельцев против крестьян. Моя задача — вооружить вас конкретными фактами для вашей разъяснительной работы. Наша партия должна сказать миру правду…
Патагония! С незапамятных времен здесь, на самом юге Америки, жили люди, о трагической участи которых мир знает очень мало или почти ничего.
Первые же конквистадоры, оценив богатства страны, начали ее распределять. Но краснокожие туземцы, сильные и свободолюбивые, не желали отдавать землю пришельцам. Кровавая борьба длилась столетия. Борьба не на жизнь, а на смерть — один из противников должен был исчезнуть с лица земли.
Много столетий подряд, вплоть до наших дней, белые огнем и мечом завоевывали пядь за пядью огромную территорию. В начале нашего века, когда в страну хлынули новые завоеватели — англичане и янки, почуявшие богатые залежи нефти, за каждую отрезанную индейскую голову платили по фунту стерлингов. Потом наступил мир. Но от прежних гордых, свободолюбивых жителей Патагонии остались лишь воспоминания, постепенно перешедшие в легенду.