Видю крякнул с досады — только сейчас до него дошло, что это дело сулит блестящие перспективы. И как он сам не додумался раньше! Этот дурак, наверное, все уладил, а то бы ни за что не решился отделяться. Из-под носа уплыло прекрасное, доходное дело…
Кинела! Кто не играет в нее каждый день? Как всегда в азартной игре, начинают с мелких ставок. Рабочий выбежит в перерыв за пачкой сигарет и про-сиг продавца: "Запиши двадцать сентаво на 78!" Хозяйка пойдет на рынок и тоже завернет: "Запиши двадцать сентаво на 25, это число мне снилось! " Постепенно это входит в привычку. Азарт столь заразителен, что многие и дня прожить не могут без игры. Ежедневно ставки вытягивают из кармана бедняка часть дневного заработка. А немало и таких, кто играет в кредит. И в получку первым долгом отдает проигрыш.
Кинела — это общественное зло. Она отнимает у тысячи бедных семей средства, необходимые им для жизни. Такова Америка! Здесь азарт подобен наркотику.
Играть в кинелу просто. Ставишь двадцать сентаво на девятку, надеясь, что она будет последней цифрой первой премии лотереи (а тираж разыгрывается ежедневно). Угадаешь — выигрываешь четыре песо. Если отгадаешь последние две цифры — получаешь восемь песо, последние три — двадцать четыре песо и т. д. Придуманы и другие комбинации для выманивания денег у людей: можно ставить на две последние цифры первых пяти премий; в комбинации, называемой "редоблона", требуется угадать последние две цифры пяти премий и две цифры первых двадцати премий. Поставив одно песо, в "редоблоне" можно выиграть тысячи песо, но шансы на выигрыш ничтожны. Потому-то кинела проста: никто не думает, что шансов на большой выигрыш так мало. Участники этой лотереи постепенно приходят в азарт в погоне за большим выигрышем; они увеличивают ставки и переходят к более сложным комбинациям, забывая, что шансы на успех убывают астрономически…
Видю перебрал в уме множество планов, чтобы примазаться к Наско, но ни один из них не подходил. Как жаль, что он не додумался раньше!..
— Тебе нелегко будет, Наско, — обронил он небрежно. — Для такой работы нужны опыт, умение.
— Спасибо за заботу, но я и сам умею ходить.
Трако повернулся к Видю и решительно проговорил:
— Я думаю, так будет лучше. Оставь его!
Он посмотрел на оживленную компанию, направлявшуюся к соседнему столу. Среди приодетых мужчин внимание привлекала красивая, стройная женщина с сияющим радостью лицом.
— Вон где истина, — Трако вздохнул. — Свежа, как бутон… Выпьем за молодость!
— Мне больше по душе новенький "форд". — улыбнулся Наско. — Пью за него!
Друзья Влада устраивали обед в честь его дня рождения. Иммигранты, оторванные от родной земли и близких, на чужой стороне стремились держаться одной семьей, с земляками делили радости и тревоги, находили в них опору в трудную минуту. Влада всегда окружали интеллигенты, мастеровые, люди, объединенные общими культурными интересами. Различные политические убеждения не мешали им относиться друг к другу с симпатией и уважением. Кроме того, все они были спаяны борьбой рабочих за лучшую жизнь. Часто они горячо спорили о чем-нибудь, но дружба от этого не страдала.
В этой компании просвещенных, знающих людей единственное исключение составлял Пепо по прозвищу Черный, муж Веты. О нем говорили разное, особенно упорные слухи ходили о его прошлом и о темных делишках, и в Берисо приносивших ему немалые доходы. Он не работал, куда-то исчезал по ночам, но деньги у него водились… Правда, он хвастался, что в игре ему страшно везет. Такого признания было бы достаточно, чтобы выбросить его из компании, но что бы они все делали без Веты? Двадцатипятилетняя жена Пепо, стройная, с миловидным лицом, всегда оживленным то грустной, то кокетливой улыбкой, была умной и интересной собеседницей. Она умела направлять разговор и создавать хорошее настроение.
— Когда Вета с нами, мы как одна дружная семья, — как-то выразил общее мнение Бончо-сапожник.
— Да, — добавил шутник Штерю, — с Ветой мы забываем, что все мы потерпели кораблекрушение и выброшены на остров, окруженный акулами и населенный гиенами.
— Если бы не Вета, мы бы походили на сборище ночных сов и филинов, — заключил Иван по прозвищу Учитель.
И вправду, общество Веты порождало у одиноких мужчин чистые и теплые чувства. Каждый из них любил ее. Но с первых же дней знакомства она сумела воздвигнуть преграду между собой и ними. Постепенно чувство, могущее перерасти в страсть и привести к вражде, перешло в дружбу. Но не так было с Владом.
Сейчас, сидя напротив, Влад упивался звуками ее теплого ласкающего голоса, следил за игрой ее мысли, восхищался ее находчивыми умными ответами. Как всегда в ее присутствии, им овладело странное спокойствие и душевное равновесие. Он катал пальцами хлебный шарик, слушая ее голос, а мыслями был далеко отсюда.