— Легко тебе говорить, — крикнул кто-то, — но здешние ножи в ход пускают, а полицейские делают вид, что ничего не замечают.
— И мы ножи пустим в ход! — заревел Новаков. — Пусть трусливые терпят плевки и оскорбления.
Влад забарабанил пальцами по столу и внезапно вскочил.
— Братья, я тоже хочу сказать несколько слов!
Насторожившаяся толпа задвигалась, затем воцарилась тишина. Новаков, воспользовавшись моментом, повысил голос. Народ снова зашумел.
— Тебя мы слышали, дай Влада послушать! — крикнул кто-то.
— Твой рецепт нам знаком! — застучал другой по столу.
Прав был Влад, полагаясь на свой авторитет: все настроились против Новакова. А тот оглядел зал, надеясь встретить доброжелательные глаза. Отступать не хотелось, но и рисковать он не посмел. Замолчал. Забегал взглядом над головами людей и медленно слез со стула. Лицо сразу стало тупым и бессмысленным.
— Не собирался я говорить с вами, товарищи, в такой обстановке, — начал Влад твердым голосом. — Но слова Новакова, отношение некоторых к ним принуждают меня говорить. Драться, но с кем? Из двадцати тысяч рабочих в Берисо аргентинцев больше половины. Так с ними драться? Разве они не работают вместе с нами? Разве они живут другой жизнью? Разве эти недоедающие, полураздетые, изможденные люди не похожи на нас? Они, как и мы, жертвы одного хищника — капитала! Драться! Ладно, допустим, мы окажемся сильнее наших аргентинских братьев, но что мы от этого выиграем? Приобретем новые права? Больше денег будем получать? Или хозяева перестанут высасывать из нас кровь по двенадцать-пятнадцать часов в сутки?
— Правду говорит человек! — выкрикнул пожилой рабочий с полуседыми усами, забавно торчащими в стороны.
— Мы справедливо протестуем против оскорблений, которым нас подвергают. Но что мы знаем о причине возмутительных уличных столкновений? Новаков пытается нас убедить, что аргентинцы только к тому и стремятся, чтобы нас бить и издеваться над нашими женами и детьми. Это ложь! Одни и те же люди вызывают столкновения перед фабриками. Кто? Всем эти типы известны. Сводники из публичных домов, полицейские, хозяйские шпики, наемные убийцы из "Патриотической лиги". Этим людям платят за то, чтобы вызывать провокации. Можете ли вы назвать хоть одного честного аргентинского рабочего, который бы подстрекал к стычкам и дракам?
— Верно! — снова раздались голоса.
— Разве случайно хозяева увольняют рабочих в самый разгар сезона, да и то преимущественно аргентинцев? Это хорошо продуманный план. Они хотят натравить нас друг на друга, чтобы отнять и те незначительные права, которые стоили нам столько крови. Не так уж много надо ума, чтобы разобраться в происходящем. Цель предпринимателей — ударить по профсоюзам, арестовать и разогнать наших самых сознательных товарищей, и главное — уничтожить коммунистическую партию. Одним словом, они хотят обезглавить наши рабочие организации и довести нас до положения бесправных рабов.
Он помолчал и невольно поискал взгляд Веты.
— Что нам надо делать? — его голос зазвучал властно. — Вооружиться терпением и ждать. И не забывать, что провокаторы так и кишат вокруг. Вы интересовались, кто такой Новаков? Откуда у него такая легкая работа? Где он берет деньги, чтобы шататься по вертепам, хорошо одеваться, быть сытым и холеным? Почему именно сейчас он воспылал к вам такой горячей любовью? На фабрике он служит чиновником, а кому он помог?
Толпа зашумела. Головы всех повернулись к Новакову. Он нервно переступал с ноги на ногу. На багровом лице выступил желтоватой полоской шрам. Он сжал зубы и снова залез на стул.
— Плевать мне на эти выдумки! Да он меня изобразил хозяйским холуем! Смех да и только! Ха-ха-ха!
Смех прозвучал фальшиво. Лицо Новакова скривилось в злобной гримасе.
— Эй, ребята, спросите-ка у этого господина, кто подослал его сюда и с какой целью! — крикнул Видю.
— Провокатор!
Сказав это, Трако подошел к Новакову и толкнул стул под ним. Тот покачнулся, спрыгнул на пол и, размахнувшись, сильным ударом сбил с ног Трако. Но Гошо-мясник в секунду оказался рядом и двумя-тремя ударами кулака повалил на пол Новакова. Кабачок огласился хохотом. Новаков медленно поднялся, достал платок, вытер кровь с лица и направился к выходу. Но ему загородил дорогу высокий Стоян. Он легонько подтолкнул его, потом, потеряв терпение, схватил за плечи и насильно усадил.
— Посиди-ка, цыпленочек! Ты же знаешь — попа вяжи, если хочешь мира на деревне нужно найти что-то более вразумительное. — И, поймав одобрительный взгляд Влада, добродушно усмехнулся.