Она обернулась, услышав шаги хозяина дома. В его руках был серебряный поднос, на котором стояли изящные чашки из тонкого белоснежного фарфора, такие же блюдца и большой округлый чайник, явно выпадавший из ансамбля, из цветастого севрского фарфора с пасторальным рисунком.
— Я решил последовать вашему выбору и приготовил чай на двоих. Зеленый. К сожалению, цветочный, с мятой не нашел. На всякий случай, прихватил также засахаренные лимонные дольки и немного печенья. Садитесь к столу. Хотите на диване, а можете пристроиться на складном стульчике.
— Спасибо. Мне даже неудобно. Столько заботы. Я сяду на диван.
— Как хотите. И не беспокойтесь. Это вы скрашиваете мое одиночество. Не побоялись нанести мне визит. Столь прелестное создание — главное украшение моего жилья на сегодня.
Она с удовлетворением отметила этот первый комплимент из его уст и одновременно слегка насторожилась. Они сели за кофейный столик, который хозяин дома подвинул поближе к дивану. К сожалению, Ференц опять бесцеремонно пристроился слишком близко к ней.
Он быстро разлил чай по чашкам и протянул одну из них гостье, одновременно спросив:
— Кстати, а почему вы хромаете?
Кристель чуть не опрокинула чашку себе на юбку. К его бесцеремонной прямоте, граничившей порой с грубостью, было довольно трудно привыкнуть.
Он хладнокровно и внимательно смотрел на нее, как бы регистрируя ее реакцию на вопрос. Похоже на очередной психологический эксперимент. Мсье психолог отслеживает проявление эмоций на различные раздражители. Ну что ж. Продемонстрируем ему мужество в комплекте с легким упреком.
— Ничего героического или криминального. Оступилась во время прогулки. Три дня назад. Надеюсь, скоро пройдет.
— Трудно передвигаться?
— Иногда.
— Вы могли бы сказать об этом сразу.
— Я надеялась на вашу наблюдательность.
— Понятно. Извините, я полагал, что это врожденное. Неудобно было сразу спрашивать.
— А теперь стало удобнее? — несколько раздраженно спросила Кристель.
— В какой-то степени. Тогда вы были просто прекрасной незнакомкой у порога моего дома. Теперь мы уже знаем друг друга лучше, — сдержанно отреагировал мсье наставник.
— Это вы меня теперь знаете лучше, — непримиримым тоном продолжила Кристель. — Я же по-прежнему пребываю в неведении. Мы могли бы это как-то исправить?
— Всему свое время, — уклончиво ответил хозяин дома. — Я просто хотел узнать, сможете ли вы работать стоя и в течение длительного времени. Не помешает ли вам ваше физическое состояние.
— Ясно. Думаю, пару часов у мольберта я вполне выдержу. К тому же я могу работать и сидя.
— Извините еще раз, мадам. — Он даже привстал и слегка шаркнул босой ногой. — За назойливость и возможную непочтительность. Признаюсь, что иногда бываю бестактен. Это не от недостатка воспитания. Просто я считаю, что люди должны вести себя естественно. Не люблю лицемерие и надуманные правила этикета. Да, кстати, вы правы. Я о технической стороне дела. Действительно, можно творить и сидя. Хотя у меня лично это плохо получается.
Он широко и искренне улыбнулся, и все сразу изменилось. У этого человека была поразительная улыбка, обладавшая волшебными свойствами. Ее появление на лице было похоже на цветение радуги после проливного дождя, на чашку горячего шоколада зимой. Эта улыбка извиняла и искупала все.
Однако Кристель попыталась противостоять этому опасному обаянию и слегка срывающимся голосом внесла предложение:
— Давайте говорить об искусстве. Я хочу рисовать. Я пришла, чтобы творить. Вы можете мне в этом помочь?
Он некоторое время задумчиво смотрел на сидящую перед ним красавицу с обжигающим и одновременно умоляюще-просительным взглядом темно-карих глаз под медовым балдахином волнистых, струящихся до плеч волос. Такую пленительную в своей открытости и непосредственности, в своей первозданной яркости и откровенности чувств.
— Да, я смогу вам помочь. — И тут же поправился: — Думаю, что мы сможем решить эту проблему вместе. Если вы действительно этого очень хотите.
— Конечно, хочу. Иначе я бы здесь не появилась. У меня есть еще один вопрос. Об оплате. Большие мастера обычно берут много за обучение. А у меня довольно ограниченные возможности. И я хотела бы уточнить…
Он тут же перебил ее, отметая резким движением руки все возможные возражения.
— Этот вопрос вас не должен беспокоить. Я не профессор из колледжа художественных искусств и не студент, подрабатывающий частными уроками. У меня нет программы обучения, и я вообще не люблю планирование. Мне просто хочется помочь человеку изменить свою жизнь и осуществить свои мечты. Хочется попробовать и себя самого в новом качестве — наставника. Может быть, это даже слишком честолюбиво с моей стороны — иметь собственного ученика… — Он покосился на ее красивые колени и тут же поправился: — Собственную ученицу. И хочу сделать это совершенно бескорыстно. Я достаточно обеспечен, чтобы позволить себе это. Моей наградой будут ваши успехи. Так что не будем больше поднимать этот вопрос. — Он вновь окинул взглядом ее напряженную фигуру и недоверчивый взгляд, понимающе усмехнулся, и добавил: — Не беспокойтесь. От вас не потребуется никакой платы за мои услуги. Ни в денежной форме, ни в какой иной. — И он устремил на нее свой чарующий магнетический взгляд, который явно шел в разлад с только что сказанным.