Гаврилов принимает вызов, и между ними завязывается спор о скоростях, которых можно достигнуть на шлюпке и на шхуне, об умении управлять теми и другими. В конце концов Гаврилов сражает боцмана вопросом:
— Вот ты споришь и сам не знаешь о чем. Я-то ходил на шлюпках, а ты ходил под парусами на «Коралле»? Ну вот, а толкуешь!..
Сергеев молчит, а потом, обращаясь ко мне, говорит:
— Может быть, после окончания уничтожения девиации попробуем походить под парусами? — и смущенно добавляет: — Очень хочет вся команда попробовать.
— Сейчас нельзя, — отвечаю я, — «Кальмар» ждет девиатора, послезавтра перейдем сюда, в аванпорт, и до выхода еще походим под парусами.
Сергеев оборачивается к Гаврилову и убежденно говорит:
— Ну вот тогда и поймешь, что почем.
Гаврилов насмешливо улыбается, и они оба уходят. Наконец, закончив работу и застопорив машину, девиатор спускается с рубки.
— Все в порядке, можно возвращаться, — говорит он. — Пока будем идти назад, я подсчитаю таблицу девиации.
Даем полный вперед, описываем несколько циркуляций вправо и влево. С полного переднего даем полный задний, делаем несколько поворотов, и судно направляется к входу в канал. Теперь, кажется, «привычки» судна делаются ясней и понятней. Входим в канал. В обратном порядке проплывают мимо борта вход в зимнюю гавань, маяк, молы, пароходы. Приближаемся к месту прежней стоянки и видим, что оно уже занято «Барнаулом». Места больше нет, и мы швартуемся к борту «Барнаула», предварительно развернувшись носом на выход, — маневр в узком канале, по обеим сторонам которого стоят суда, довольно сложный, в особенности для парусника с множеством выступающих за борт деталей. Но я уже верю в судно, верю в команду и спокойно провожу маневр.
На борту «Барнаула» стоит Мельников с чемоданом в руках. Он закончил сдачу дел и готов перейти на «Коралл». Делюсь с ним своими наблюдениями над маневренными качествами «Коралла» и прощаюсь с девиатором, который, вручив мне таблицу девиации, спешит на «Кальмар».
Положительно, «Коралл» мне нравится. Он легок на ходу и хорошо слушается руля. В его команде очень опытные моряки, и в ближайшем будущем они будут неплохими парусными матросами.
Проходит два дня. 5 мая вечером, закончив все дела на берегу, собираемся выйти в аванпорт, ночевать там на якоре и с утра 6 мая походить под парусами в море около порта.
Отдав швартовы, «Коралл» под мотором идет по каналу. С бортов пароходов машут руками и фуражками моряки, они уже знают, что «Коралл» не вернется в гавань, что он сейчас уже начинает свой рейс. Проходим мимо борта «Днепропетровска», мощно гудит его сирена — прощальный салют моряков: три длинных гудка. «Коралл» отвечает воздушной сиреной — тифоном, следующий пароход тоже гудит, с его мостика машет фуражкой капитан. На палубе «Кальмара» снуют люди, он тоже готовится сниматься с якоря. Мельдер машет фуражкой. Вот белый красавец «Сестрорецк» — пассажирский пароход. Он только вчера пришел из рейса, вдоль его борта толпятся люди. Он тоже гудит. Едва успеваем отвечать. Недалеко от выхода в аванпорт на надстройке показывается Жорницкий.
— Борис Дмитриевич, скоро ли выход, а то стравим весь воздух из баллонов, нечем будет менять хода при постановке на якорь, — говорит он.
Его беспокойство понятно, сжатый воздух из баллонов, который приводит в действие тифон, необходим и при запуске, и при переменах хода двигателя.
— Уже выходим, — отзываюсь я. — Нельзя же не отвечать, люди от чистого сердца желают счастливого плавания, а мы пройдем молча.
— Оно-то так, — отвечает Жорницкий и, прислушавшись, поднимает руку. — Ну, а теперь очередь «Кальмара».
Далеко в канале мощно гудит пароход — три гудка, за ним другой, третий. Ответов «Кальмара», находящегося от нас на большом расстоянии, не слышно. Однако ясно — «Кальмар» пошел.
Выходим в аванпорт и становимся на якорь. Люди на палубе оживленны, выражение лиц у всех праздничное. Рейс начинается. Немного погодя из канала выходит «Кальмар», проходит мимо и, красиво развернувшись, становится на якорь севернее нас.
Солнце опускается за волноломами в море. Седьмого и мы пойдем туда за солнцем, чтобы, обогнув около двух третей земного шара, прийти снова к берегам нашей Родины. Тихо и тепло. Медленно сгущаются сумерки, и одна за другой вспыхивают на небе неяркие звезды.
С утра 6 мая предполагавшиеся маневры под парусами не состоялись. На море полный штиль. Чтобы использовать время, объявляю учебную водяную тревогу со спуском спасательного вельбота на воду. На «Коралле» спускают вельбот в первый раз, и дело идет медленно. Наконец вельбот на воде. Объявляю шлюпочное учение. Вельбот под командой Мельникова уходит. Матросы гребут хорошо, чувствуется опытность и умение. Немного спешит и путается Решетько, иногда зарывая весло в воду. Сергеев сидит загребным и старается дать правильный темп.